Одним из видных летчиков его группы был лейтенант Борис Михайлович Литвинчук, ныне полковник запаса, Герой Советского Союза. В паре с ним летал лейтенант Павел Георгиевич Данилин (сейчас он полковник). Истребители пилотировали также старший лейтенант Евграф Михайлович Рыжов, ставший впоследствии Героем Советского Союза, старший лейтенант Борис Филимонов и лейтенант Сурен Каспаров. Командирами кораблей-носителей являлись старшие лейтенанты Огнев, Сергей Петрович Гаврилов и майор Разенко.
На вечере, посвященном 40-летию первого полета «звена» В. С. Вахмистрова, Павел Георгиевич Данилин вспоминал:
— Черноводский мост — точечная цель. При ее бомбометании требовалось особенно тщательное прицеливание. Истребители входили в крутое пике с высоты тысяча семьсот метров, а сбрасывали бомбы в момент, когда до земли оставалось пятьсот метров. Они разрушили центральный пролет моста и уничтожили перекачивающие станции, расположенные на берегу.
Так почему же все-таки совмещенные самолеты не получили широкого боевого применения в Великую Отечественную войну? С этим вопросом я в первую очередь обратился к самому Владимиру Сергеевичу.
Вот что рассказал конструктор. Все его довоенные работы были строжайше засекречены. За ними следил лично Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. Однажды на правительственном заседании, рассматривавшем состояние нашей военной техники, М. Н. Тухачевский доложил правительству о ходе работ по совмещенным самолетам, рассказал, что конструктор В. С. Вахмистров спроектировал и заканчивает постройку компактного самолета-истребителя. Этот самолет будет постоянно находиться в фюзеляже авиаматки — тяжелого бомбардировщика и покидать его непосредственно в воздухе только для отражения атак вражеских истребителей. После окончания воздушного боя он снова займет свое место в фюзеляже авиаматки. Таким образом, ему совершенно не нужны посадочные шасси, что намного повышает его летно-боевые качества, особенно маневренность. Посадка на землю может потребоваться только в явно аварийной ситуации.
И. В. Сталин укоризненно посмотрел на М. Н. Тухачевского и с явно оскорбительной усмешкой произнес примерно следующее:
— Хороший вы военный специалист, заслуженный маршал, а докладываете такие фантастические вещи…
Вся многолетняя работа большого коллектива конструкторов, самолетостроителей, летчиков-испытателей пошла насмарку, а компактный истребитель, построенный уже на три четверти, соответственно на… свалку.
…Прошло много лет. Американские конструкторы стали размещать на сверхтяжелых самолетах В-36 по три небольших истребителя. Но они с этой идеей безнадежно опоздали. За полтора десятка лет, вооружение армий шагнуло далеко вперед, неизмеримо возросли и требования к военной авиации,
Всему свое время. Владимир Сергеевич Вахмистров умел его опередить, всегда работал на завтра, с дальним прицелом. Еще во время войны он, между прочим, спроектировал и применил на практике сбрасывающиеся в полете подвесные баки для дополнительного запаса горючего. Это обеспечивало неизменные успехи при налетах на дальние тыловые объекты противника: повышало радиус боевых действий самолетов, внезапность их появления над целями. Подвесные баки широко применяются и в современной реактивной авиации.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
КРЫЛАТЫЙ ЩИТ МОСКВЫ
Густо залепленный разноцветными заплатами старенький трудяга У-2 благополучно дотянул до испытательного аэродрома.
Когда я рулил к стоянке, на нижнее крыло самолета вскочил небольшого роста человек в летной форме.
— Ты, Петр Михайлович? — послышался из темноты, неожиданно знакомый голос. — Жив, голуба!
Да ведь это полковник Бабкин! Работает теперь заместителем начальника института по летной части.
Крепкие рукопожатия, дружеские похлопывания по плечу. По поведению Бабкина догадываюсь, что он ждал меня, что-то знает, а не говорит. Спрашиваю прямо:
— Зачем вызвали? Не тяни за душу, знаешь ведь.
— Конечно знаю. Есть приказ: тебя немедленно домой, к жене. И чтоб от нее — ни шагу. Понял? — Полковник И. П. Бабкин явно наигранно оглядывается и полушепотом заканчивает: — Что натворил-то, головушка бедовая? В Кремль вызывают, завтра же.
— Зачем?
— Амба, брат, больше ничего не знаю. И то, кажись, лишнее сболтнул. Но ведь для друга…