Через час подобного времяпровождения, начали мелькать дикие идеи. К примеру, глухой ночью удавить шамана-ублюдка, снять все меха и податься в бега. Или ещё тупее – встать, запинать морщинистую морду, да помедленнее. Чтобы он ещё жил, пока я доваляю его до речки и утоплю в заводи, где воды максимум по колено.
К счастью, когда мои мысли уже кружились вокруг организации восстания рабов а-ля Спартак, священник-надсмотрщик заявил "Хорошо. Несите огонь!"
Думаю, это был звездный час "нашей" шаманки Ади. Вынос огня. Стоило только на неё посмотреть, чтобы понять всю тщету мыслей о восстании. Примитивное общество здесь ещё не закостенело, социальные лифты работают. Гордость шаманки от исполнения роли "винтика" важного ритуала – видна невооруженным взглядом. Она даже будто помолодела. Если подумать, ей на десяток лет меньше, чем пришлому Какота-да, так что если подобрать аналогию… сегодняшний день для неё – это как визит члена совета директоров фирмы в самый занюханный филиал.
За глиняную площадку размером примерно метр на два метра, принялись уже знакомые девушки – помощницы Ади. Разложили местную псевдо-хвою, а шаманка поднесла горящую ветку, зажженную от миски с углями. Хорошо высушенный материал полыхнул почти сразу. Женщины постарше начали подбрасывать более толстые ветки. Дети зашныряли вокруг, норовя подбросить что-то по своему вкусу. Особой популярностью среди детворы пользовались шишки, похожие на сосновые. А я пристроился поближе к большому костру с наветренной стороны, пытаясь отогреться. И неважно, что обо мне подумают. Второе жертвоприношение за день – это будет уже нонсенс.
Сначало было хорошо. Через час – скучно. Потом захотелось есть, и я отправился в под крышу к Саде. Раскочегарил малый очаг, попытался греться так. Получил наконец свою "тарелку" с обычной порцией липкого женмая. Поел, снова заскучал, сходил по нужде до ограды.
Костер всё ещё горел. Только детей поубавилось, остались только идейные пиро-маньяки под присмотром полудюжины взрослых.
Заняться было нечем, и я немного покидал ветви в костёр, помогая дежурным по строительству, и старательно избегая наступать на свежую могилу жертвы аматосской религии. Тем временем священник с Йоритой начали таскать плетёные из расщепленного бамбука маты-поддоны с глиной. И складировать неподалёку.
А затем… ничего не происходило. Костер всё горел, солнце закатилось. А костер всё горел, только сменялись носильщики топлива.
За вылепливание стенок печки дело дошло только к полудню следующего дня. Я даже успел выспаться. А затем опять – многочасовый обжиг. С крышей печи крестьяне сделали интересно. Сначала уложили решеткой вымоченные в течение недели в речке цельные стебли бамбука. А уже на них осторожно сложили пласты глины с подносов. В решетке оставили две большие дыры, в которые глина обвалилась. Дыры священник лично выровнял вездесущей деревяшкой – короткой мотыгой.
Интересный получается в Амато общественный строй. Я сначала классифицировал его как теократию, но не всё так просто. Тот же Какота-да нагружен множеством функций. И священника, и барда, и государственного чиновника, и даже инженера. Наверное, всё же теократия. Очень прочно укоренившаяся теократия, запустившая свои щупальца во все области жизни.
И снова обжиг на день и ночь. Бамбуковые решетки прогорели, но выдержали до того, как глина начала затвердевать. Печка под присмотром осунувшегося Какота-да, начала принимать завершенные очертания. Массивный параллелипед обожженной керамики. Две широких арки на одной стене у самого пола для подачи топлива. Две тридцатисантиметровые дыры для установки горшков сверху. Естественно, о железных конфорках никто даже не подумал.
На третий день я думал, что уже всё. Но ошибся. Начался обжиг и снаружи. Подготовленная гора топлива исчезла, и мне пришлось вместе с Кажутой и компанией опять заниматься экстремальным лесоповалом. Именно тогда Сада слегла.
Глава 9. 18 февраля 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Ямато, долина Хасегавы
Сначала я не придал значения инциденту с болезнью. Простуд в деревне я до этого не видел. Так что воспринял произошедшее как мелкое неудобство. А вот Ади со священником всполошились. Причем священник наскоро распрощался и утёк по снежной слякоти, даже не посмотрев больную.
Сада мучилась кашлем пять дней, а затем с утра – у неё отнялись ноги. К полудню, она начала задыхаться. А я ничего не мог поделать. Даже если бы я сумел найти скафандр в изменившемся до неузнаваемости под снегом лесу – в легкой инженерной модели нет полноценной аптечки. Только несколько ампул, ни одна из которых не поможет от инфекции. От прижиганий Ади и то больше толку.