— Когда-нибудь вы поймете — самое прекрасное, что может выпасть на долю человека, это любовные страдания.
Ян вышел, и Хиле с грустью посмотрел на дверь, закрывшуюся за его несчастным другом. Любовь, конечно, суета, подумал старик, но до чего же пленительная. Это пытка, но такая сладкая. Я и сам однажды познал неразделенную любовь, бесплодную, как пустой колос. И все равно вспоминаю о ней с нежностью. Она освещает мои сны заревом давно погасшего пожара.
Кстати о пожаре, неплохо бы узнать, что означает сегодняшний визит некоего господина, кажется, однажды я его тут уже видел, по-моему, он не реставратор. Пришел один и пробыл наверху довольно долго. Маленькая Геленка прибежала ко мне и сказала, что не может попасть домой, наверное, мамочка ушла. Я несколько удивился, но когда увидел, что неожиданный визитер спешно ретируется из подъезда, посоветовал малышке сходить наверх еще раз, может, она просто слабо дергала за ручку. Та засомневалась, однако побежала домой, и вскоре послышался ее радостный вопль, судя по которому можно было заключить, что мамочка благополучно вернулась. За настоящую любовь человека клеймят позором, а то, что даже как-то неудобно назвать любовью, принимается со снисходительным пониманием. Истинная любовь раздражает людей. Тогда как ее суррогат вызывает на их лицах примирительную усмешку. Влюбленных ставят к позорному столбу, лицемеры же обретают почет и вес в обществе. До чего же все это грустно. Он вышел во двор и посмотрел на фреску. Да, на свете слишком много зла, одно искусство благородно и переживает века. Свет и тень… Кьяроскуро…
Пани Гелена нервничала, в ней спорили неуверенность, раскаяние и гнев. Переживания, обычные для женщины в подобной ситуации: решилась, вот и хорошо, но все же как-то стыдно. Хотя в глубине души каждая женщина убеждена, что незачем терзаться понапрасну, никто ведь не узнает. Кстати, это типичная черта — совершив проступок и не будучи пойманным, быстренько увериться в собственной невинности. Мы вовсе не хотим сказать, что это избавляет от уколов совести, привычное равновесие на некоторое время нарушается.
Гелена собиралась в отпуск, хотя с большим удовольствием осталась бы в Праге. Мысль о том, что Данеш, возможно, был недалек от истины, когда подозревал Яна, и тот прекрасно знал, что Мария осталась в Праге, терзала ее измученную заботами головку. А вдруг она и в самом деле осталась ради него?
Вот оно — самое гениальное средство против ощущения вины: я просто не стану его попрекать, мы квиты.
Бедняжка, она ведь не подозревала, что самые заядлые ревнивцы как раз неверные супруги. И потому мучилась, конечно, не так чтобы сильно, от чувства вины за свой проступок, а вот ревность терзала ее все больше и больше. Но сильнее всего ее беспокоило, не относится ли Данеш к случившемуся как к мимолетному флирту. К счастью, он позвонил уже на следующий день и пригласил ее на смотровую площадку Брюссельского павильона. Они любовались видом Праги, болтали о пустяках, иногда он дотрагивался до ее руки, в общем, вел себя как истинный джентльмен, и это могло означать только то, что он не считает происшедшее ничего не значащим эпизодом, а следовательно, на него можно положиться. Наконец-то она ощутила внутреннее спокойствие.
Она даже приняла как должное неприятности мужа по работе, ну и поделом, пусть знает, как ссориться с начальством, хоть тот и бывший одноклассник. Она страстно желала, чтобы Ян переживал и мучился, и мысль, что он не слишком-то расстраивается, ибо, как известно, совершенно равнодушен ко всему, не могла не огорчать ее.
Перейти с Данешем на «ты» Гелена решительно отказалась по той простой причине, что официальное «вы» заставляло как бы позабыть о случившемся.
— А завтра можно прийти к вам? — спросил он.
— Ради бога, не надо, с завтрашнего дня я в отпуске, и дочка ждет не дождется отъезда. Ян приводит в порядок нашу колымагу… — И вдруг выпалила: — Совсем помешался на этой машине, давно можно было купить что-нибудь получше, поновее. А он твердит, что лучше ничего не купишь! Только чтобы позлить меня!
Данеш нежно гладил ее, стараясь успокоить. А она все продолжала жаловаться на мужа, не предполагая, что все дальше и дальше заходит в воду, которая и так уже поднялась слишком высоко.
— Давайте я сам отвезу вас?
— Нет, только не это… Ян может бог весть что подумать. Вы же знаете мужчин!
— Безусловно, — с пониманием согласился он. Ни ей, ни ему как-то не приходило в голову, что сейчас они дружно лгут.
В это время Ян колдовал над своей машиной, мечтая побыстрее отвезти своих в пансионат. Хочется, чтобы старушка не подвела, как тогда, когда он вез Марию в Прагу. Ян совершенно забыл, что, если бы не взятая напрокат катушка, они бы вообще не доехали.
Какая же чудесная была та дорога, думал он, дорога в новую жизнь, которая началась для него тогда и тянется до сих пор.
Он тронул зажигание, машина мгновенно завелась. Ян с удовольствием вслушивался в рокот мотора: все-таки в своей машине я разбираюсь. Вот только прочищу свечи, и, пожалуйста, как новенькая! Зажигание в полном порядке. Он снова загнал машину в гараж и вытер руки о смоченную в бензине ветошь. В крайнем случае, если Данеш выгонит с работы, пристроюсь на станцию техобслуживания. Неужели не возьмут учеником рабочего? Да оторвут с руками!
На работе страсти постепенно утихали, было ясно, что ревизия выборочная, а в Томана угодила по чистой случайности. Или, может, потому, что он бывший одноклассник Данеша, пусть не болтают, будто директор ему покровительствует.
— Это было предусмотрительно, — многозначительно подмигнула Яну секретарша Лидушка, когда он пришел проштемпелевать письма. — Шеф всегда знает, чего хочет!
— Боюсь, вы правы, — сказал он так тихо, что она не расслышала.
— Что известно новенького о его переводе в министерство? — Лидушке не терпелось выведать последние новости.
— Со мной он новостями не делится. Уж скорее с вами. Женщина, насколько я знаю, всегда сумеет вытянуть из мужчины все его тайны.
— Ну, из нашего директора немногое вытянешь. Мне даже кажется, что он недолюбливает женщин.
— Возможно, вы правы.
Конечно, она права, Данеш просто не способен любить, вот в чем дело. Ничего мне не известно о его планах, а вот об этом его качестве я знаю больше, чем ты, детка, думаешь!
Он взял письма и вернулся к себе.
А может, Данеш успокоился еще и потому, что Мария наконец уехала? Только ведь однажды она вернется, непременно вернется, мы же не можем жить друг без друга. Он отправил Марии уже два письма, она ответила пока на одно, ответ оказался коротким, но самое главное в нем было: люблю тебя и мучаюсь… Разве могут быть слова лучше этих? Никогда мне еще никто так не говорил.
Как она предусмотрительна: пишет на работу, и конверт никоим образом не выдает нежного любовного послания, обычный строгий конверт, даже адрес отпечатан на машинке. Письмо в ящике его стола, Яна часто так и тянет просто посмотреть на него или хотя бы дотронуться.
Однажды он напишет ей всего два слова: «Я приеду». Скорее бы наступил долгожданный день!
Печально, что любовь состоит из одних разлук.
Как писал некий изысканный любимец муз, влюбленный, даже почивая с предметом своей страсти на широком ложе, не удовлетворен вполне, ибо во сне забывает, что рядом лежит его возлюбленная. Но если они в разлуке, он грезит о ней наяву.
Дома творится что-то невероятное, вся одежда развешана на дверцах, стульях и оконных шпингалетах. Когда-то Ян восхищенно улыбался, глядя на весь этот бедлам, теперь прячет глаза, боясь выдать, насколько все это смешно. На самом деле ничего смешного нет, просто для Гелены выбор туалетов даже для скромного пансионата — целое событие.
Уже довольно поздно, утром они уезжают, чемоданы почти собраны, за исключением мелочей. Малышка отправилась спать.
— А ты уверен, что наша развалина и на этот раз доплетется? — мрачно осведомилась пани Гелена.
— Конечно, машина на ходу.
— Это ты так говоришь, а как оно на самом деле? Когда ты отправился за девицей Данеша, тоже сначала хорохорился, а потом сиял от счастья, что вообще добрался до Праги.