Он порочно ухмыляется:
– Моя очередь.
Я набираю полную грудь воздуха, но успеваю только сказать:
– Я…
Он припадает губами к моей шее, и я запрокидываю голову. Он начинает расстегивать пуговки моей шелковой блузки, я хмурюсь и слегка отстраняюсь от него.
– Что такое?
– У меня…
Он выжидающе смотрит на меня.
– Я…
– Ты – что? – Он нежно целует меня, словно предлагая продолжить.
– Я очень долго не занималась сексом.
Он моментально становится серьезным, догадавшись, что к чему.
– С тех пор как?..
Я только киваю.
– Иисусе, Андерсон… зачем же так давить.
– Почему это тебе кажется, будто я давлю на тебя? – запинаясь, бормочу я.
Он всплескивает руками:
– Потому что… да к черту! – Он снова трудится над моей блузкой и наконец отшвыривает ее прочь, потом замирает и улыбается, глядя на меня с высоты своего роста.
Я зажмуриваюсь. Так нервничаю, что не смогла бы открыть глаза даже под угрозой смерти.
Он стягивает с меня юбку, и я остаюсь стоять перед ним в одном белье. Он расстегивает крючки лифчика, его губы тут же опускаются к моим соскам, а руки медленно стягивают трусики и отбрасывают их куда-то в сторону.
Взгляд Тристана спускается по моему телу, потом возвращается к лицу, и на его губах появляется ласковая улыбка.
– Не надо, – шепчу я, стыдясь. – Должно быть, до тех женщин, с которыми ты обычно спишь, мне как до луны.
– С чего это вдруг? – шепчет он, целуя мои губы.
– У меня…
– А, ты имеешь в виду вот это? – он легонько проводит ладонями по моим бедрам. – Капельку целлюлита, – шепчет, мазнув кончиками пальцев по животу, – и пару растяжек? – зажимает тоненькую жировую складочку ниже пупка, тянет за нее, и я улыбаюсь ему в губы. – Шрамик от кесарева? – он обводит пальцем большой шрам в нижней части живота. Его руки поднимаются к моим грудям, несколько обвисшим и не таким полным, какими они были до рождения детей. Теребят соски, которые стали большими после кормления грудью.
Сердце пускается в галоп, когда он поочередно касается всех моих комплексов.
Тристан разводит руки в стороны.
– Я разве похож на мужчину, которому не нравится то, что он видит? – интимным шепотом спрашивает он.
Мой взгляд так и тянется к его внушительной эрекции, и я опускаю голову.
– Клэр, – он ловит пальцем мой подбородок и приподнимает, заставляя смотреть ему в лицо. – Ты прекрасна, – шепчет он в перерывах между поцелуями. – Так охренительно прекрасна…
Он снова целует меня, и этот поцелуй – мягкий, и нежный, и заботливый, и совершенно не такой, как мне представлялось.
– Ты носишь свои комплексы снаружи, – он снова легонько щиплет меня за низ живота. – А мои сидят внутри, – признается шепотом. – То, что ты их не видишь, не означает, что их нет.
– Я знаю, – улыбаюсь я ему в губы.
Он хватает меня за бедра, бросает на кровать и нависает сверху.
– Прошу тебя, будь понежнее, – дурачится он. – Не сделай мне больно!
Меня пробивает на смех, потому что ничего абсурднее я в жизни не слышала.
– Вот дурак!
Он опускает руку вниз, бегло проводя пальцами по моей промежности. Его глаза вспыхивают возбуждением.
– М-м-м… какая влажная. – Он наклоняется, обхватывает мой сосок губами и с силой втягивает его в рот, одновременно глубоко запуская в меня два пальца.
– О… боже… – я выгибаюсь над постелью, когда он начинает ритмично работать рукой.
– Разведи ножки, – просит он.
Я развожу колени, широко, почти укладывая их на матрас, и поначалу рука Тристана движется медленно, позволяя мне привыкнуть. Потом наращивает темп. И вот уже качает, как насос, мощно и без поблажек.
Это такое непривычное и новое ощущение, что я гоню боязливые мысли прочь из своего разума.
Это будет только раз… просто наслаждайся.
От силы его движений меня буквально подбрасывает на постели.
Черт, да… мне это нужно… так нужно…
Звук моего влажного возбуждения, всасывающего его пальцы внутрь, так громок, а выражение триумфа в его глазах так чертовски эротично!
– Сожмись, детка, – шепчет он. – Дай мне попробовать то, что я скоро получу.
Я изо всех сил напрягаю внутренние мышцы, и он закатывает глаза от удовольствия. Его пальцы двигаются еще резче, и я вскрикиваю, переживая сокрушительный оргазм. Содрогаюсь, и конвульсии подкидывают меня над кроватью.
Его лицо искажается от напряжения, и он не перестает работать рукой все время, пока мое тело обнимает его пальцы судорожной дрожью.