Белецкий растянул рот в ехидной улыбке:
— Так давайте вообще упраздним охрану — на радость террористам!
— Столыпина охраняли ровно сто агентов, и что? При полном их попустительстве и на глазах самого Государя великий государственный муж был застрелен. Как это называется? — Голос Соколова громово раскатывался под сводами зала.
— Как? — язвительно улыбнулся Белецкий.
— Служебное преступление, последствия которого, возможно, будут испытывать и наши внуки. Будь моя воля, я отправил бы вас, Степан Петрович, в рудники.
Белецкий парировал:
— К счастью, Аполлинарий Николаевич, воля не ваша!
Соколов продолжал:
— Дело вовсе не в количестве охранников, а в их качестве. И ваш департамент, насколько я знаю, тоже охраняют сто человек. Вы, Степан Петрович, свою персону цените столь же дорого, как покойного премьера?
В зале раздались смешки, даже министр улыбнулся.
Белецкий, бледный от злости, подскочил в кресле, всем туловищем повернулся к министру:
— Почему всякий полковник может меня, старшего по чину и должности, оскорблять?
Соколов громко рассмеялся, а министр резонно заметил:
— Этот полковник не «всякий», а гордость российского сыска.
Умный, но злой Мартынов не к месту выскочил:
— И все же по отношению к генеральскому мундиру можно было бы полковнику вести себя сдержанней!
Джунковский, прищурившись, процедил сквозь зубы:
— Кстати, прежде чем вы, Александр Павлович, уселись в кресло начальника московской охранки, это кресло предлагали Аполлинарию Николаевичу.
— Да, это так! — подтвердил премьер-министр Коковцов. — Но граф отказался…
— И в правах вполне равен всем присутствующим! — веско добавил Джунковский. Он теперь твердо решил: «Наглеца этого Белецкого следует отправить в отставку! Корыстный, не заслуживающий доверия тип!»
Запоздалые споры вокруг урезанной сметы, значительное сокращение выдачи железнодорожных билетов и изъятие их из ведения Белецкого, а также выработка мер против народного пьянства продолжались часа три.
О принятии мер по последнему, злободневному вопросу весьма и давно ратовал Государь.
— Вопросы есть, господа? — спросил Джунковский. Все совещание дремал в кресле новый (взамен умершего в октябре генерала Дедюлина) дворцовый комендант Воейков. Должность его была тихой, вроде бы незаметной, но по своей близости к Государю весьма влиятельной.
И вот, воспрянув от дремоты, Воейков негромким голосом проскрипел:
— Владимир Федорович, курсирует слух, видимо лживый, что вы якобы добились сокращения расходов по графе «Секретные суммы». И даже Государь не согласен с вашим проектом. И по сей прозаической причине мы все еще не получили сведения по финансированию наших ведомств. Опровергните, пожалуйста, сии инсинуации.
Джунковский тяжело выдохнул, словно собирался принимать горькое, но необходимое лекарство, и сказал:
— Я уже говорил: намечено большое уменьшение расходов. Лучше сказать: мы будем проводить сокращение безмерно раздутых штатов. Отсюда естественным образом и произойдет сокращение расходов. Об упразднении районных охранных отделений вы уже знаете. Вас, Владимир Николаевич, сокращения сметы коснулись тоже — теперь вы, как дворцовый комендант, на секретные расходы, содержание охранной агентуры и на командировки агентов будете получать в год на сто пятьдесят тысяч рублей меньше.
— Но это не совсем разумно! — возмутился Воейков.
И он в пространных выражениях стал доказывать вредность такого сокращения.
Его поддержали Мартынов и Белецкий.
Маклаков возражал.
Премьер Коковцов занял нейтральную позицию.
На него обрушился Джунковский.
Соколову стало скучно.
Председательствующий Коковцов, наконец, объявил:
— Господа, нам предстоит заслушать доклад Владимира Федоровича. Но я предлагаю на час прерваться. В столовой ждет хороший обед. Привезли свежие устрицы.
Вдруг, вспомнив о гастрономических приверженностях Соколова, Коковцов многозначительно взглянул на гения сыска и добавил:
— И жирные копченые угри.
— Очень заманчиво! — сказал Соколов и пошел не в столовую, а к гардеробу.
Все совещания на свете гений сыска полагал совершенно ненужными пустяками, которые устраивают начальники, чтобы своей деятельности придать более энергичный вид.