Расскажу об этом подробнее, ибо операция по доставке "вождя” в Берлин готовилась, пожалуй, куда тщательнее, чем многие боевые операции. Сталин требовал частых докладов о ходе подготовки к конференции, об обеспечении его переезда, интересовался деталями, давал указания. К операции по доставке и жизнеобеспечению "вождя” были подключены десятки тысяч человек. За две недели до поездки на столе у генералиссимуса лежал документ, который как нельзя лучше характеризует отношение Сталина к собственной персоне.
"Товарищу Сталину И.В. Товарищу Молотову В.М.
НКВД СССР докладывает об окончании подготовки мероприятий по подготовке приема и размещения предстоящей конференции (так в тексте. — Прим. Д.В.). Подготовлено 62 виллы (10 000 кв. метров и один двухэтажный особняк для товарища Сталина: 15 комнат, открытая веранда, мансарда, 400 кв. метров). Особняк всем обеспечен. Есть узел связи. Созданы запасы дичи, живности, гастрономических, бакалейных и других продуктов, напитки. Созданы три подсобных хозяйства в 7 км от Потсдама с животными и птицефермами, овощными базами; работают 2 хлебопекарни. Весь персонал из Москвы. Наготове два специальных аэродрома. Для охраны доставлено 7 полков войск НКВД и 1500 человек оперативного состава. Организована охрана в 3 кольца. Начальник охраны особняка — генерал-лейтенант Власик. Охрана места конференции — Круглов.
Подготовлен специальный поезд. Маршрут длиной в 1923 километра (по СССР 1095, Польше — 594, Германии — 234). Обеспечивают безопасность пути 17 тысяч войск НКВД, 1515 человек оперативного состава. На каждом километре железнодорожного пути от 6 до 15 человек охраны. По линии следования будут курсировать 8 бронепоездов войск НКВД.
Для Молотова подготовлено 2-этажное здание (11 комнат). Для делегации 55 вилл, в том числе 8 особняков.
2 июля 1945 года.
Л. Берия'"’1.
Я опустил лишь некоторые подробности. Трудно найти прецеденты таких мер безопасности. А как далеко ушел "вождь” в своем "аскетизме” с 20-х годов! Чем больше росла слава Сталина и чем больше он старел, тем сильнее боялся за свою жизнь. До самого отправления Сталин осведомлялся у Берии, иногда по нескольку раз в день, то о скрытности отъезда, то о толщине бронированного листа вагона, то о графике движения по территории Польши… Вспоминал ли он, что этот же путь — от Москвы до Берлина — советский солдат прошел пешком, под огнем противника? Судя по масштабам приготовлений, — едва ли.
Встретившись в 12 часов дня 17 июля в Потсдаме с Трумэном, Сталин после обмена приветствиями сказал:
— Прошу извинить меня за опоздание на один день. Задержался из-за переговоров с китайцами. Хотел лететь, но врачи не разрешили.
— Вполне понимаю. Рад познакомиться с генералиссимусом Сталиным, — ответил Трумэн.
Сталин опоздал, чтобы подчеркнуть свою значимость. Великого вождя можно и нужно ждать… Этот психологический прием Сталин применял не однажды. Член английской делегации на переговорах в Потсдаме сэр Уильям Хэйтер вспоминал: "…Сталин все время опаздывал на заседания, и нам приходилось долго ожидать его прибытия”8.
Вечером "большая тройка” начала делить плоды Победы в Европе. Это оказалось проще, нежели сохранить союз надолго. Все они чувствовали, что их странный альянс доживает, пожалуй, последние дни. Правда, август еще раз напомнит об этом союзе.
Ни Сталин, ни его партнеры еще не могли знать, что спустя десятилетия мир узнает о "новом мышлении”, для которого приоритетными станут общечеловеческие ценности. Тогда это казалось абсолютной утопией… Союзникам предстояло не только поделить плоды Победы, но и осмыслить новый расклад сил.
Плоды и цена Победы
Длиный кортеж машин, сопровождавший Сталина, подкатил к небольшому серому особняку в 7–8 минутах езды от Цецилиенгофа, дворца бывшего германского кронпринца Вильгельма. Начиная с 17 июля, в течение двух недель главы трех держав подводили итоги войны, определяли будущее Германии, спорили о судьбах стран Восточной Европы, искали пути решения "польского вопроса”, делили германский флот, определяли размеры репараций, договаривались о суде над военными преступниками, примерных сроках окончания войны с Японией и обговаривали множество других дел. На тринадцати заседаниях глав правительств, двенадцати — министров иностранных дел были рассмотрены десятки вопросов, обсуждены более сотни проектов различных документов.