Символическая, верховная власть и сейчас в Буде. Белое здание в два этажа (по-европейскому счету – в один), стоящее справа от королевского дворца, – это резиденция президента страны. На холме, то есть на возвышенности, то есть над всеми; хотя власть у президента Венгрии номинальная, но место власти, как и велит традиция, наверху. Парламент же, где идет ежедневная работа и ежедневная же борьба, – на пештской стороне. Демократия рифмуется с плоскостью пейзажа, как иерархия – с горами.
Бинарная оппозиция Буды и Пешта структурирует время: Буда – история, прошлое (недаром Буда помнит свое старое немецкое имя, Ofen); Пешт – современность, настоящее. В Буде сохраняются следы минувшего: тут и древнеримский город Аквинкум, и кости мамонта в витрине торгового центра «Mammut», то есть «Мамонт», и памятники турецких времен: купальни XVI века, могила последнего будайского паши Абдуррахмана, мавзолей дервиша Гуль Бабы. Монументы советской эпохи свезены со всего города сюда же, на будайскую сторону. Здесь хорошо предаваться меланхолическим воспоминаниям о великом прошлом. Буда – прошлое. И еще Буда – осень: «…осенью тон задает Буда. Молчание города нарушают в эту пору лишь далекие звуки военного оркестра из беседки на том берегу да стук падающих на тропинки у замка случайных каштанов. Осень и Буда рождены одной матерью» (Дьюла Круди).
Для молодого будапештца пространство жизни – Пешт. Здесь располагается большинство корпусов восемнадцати будапештских университетов, здесь уже знаменитые на всю Европу ромкочмы, то есть молодежные бары во двориках старых домов в Еврейском квартале, здесь множество улочек, сквериков и кафе, где так удобно знакомиться и проводить время. Здесь же, в Пеште, надо заводить свой первый бизнес. А если и семья, и карьера и деньги добыты и обеспечены, самое время купить участок земли в Буде, где-нибудь на Швабхеде или на горе Геллерт, построить собственный дом, завести свой виноградник и с чашечкой кофе в руке поглядывать за завтраком на Пешт – сверху вниз. Там, под пенье птиц, хорошо растить детей, вероятно. Но дети вырастают – и спускаются в Пешт. Там интереснее.
Для иностранцев же разница объяснена в молодежном слогане на майке: «Buda is the best, we are living in the Pest!»
Любовный треугольник
Елизавета, Франц Иосиф, Будапешт
Будапешт естественно сопоставлять и сравнивать с другой столицей Австро-Венгрии, с Веной. И первое же бросающееся в глаза существенное различие между двумя дунайскими столицами заключается в том, что Вена почитает и императора Франца Иосифа, и супругу его Сисси. Будапешт же делает вид, будто никакого мужа у обожаемой горожанами Елизаветы не было вообще.
В городе нет ни одного памятника императору, ни одной памятной доски, улицы или площади его имени. В сочетании с богатством топонимов, связанных с Елизаветой (а тут имеются район Елизаветы, бульвар Елизаветы, площадь, мост и три улицы Елизаветы: Erzsébetváros, Erzsébet körút, Erzsébet tér, Erzsébet híd, Erzsébet utca), выглядит это несколько неожиданно. Кажется, даже добродетельную Марию Терезию венцы не любили так безоглядно, как любили будапештцы взбалмошную и не желающую исполнять обязанности императрицы Елизавету. Это любовь.
Памятник императрице Елизавете установлен в Буде, в сквере возле моста ее имени. Мост сейчас выглядит совершенно не по-будапештски: легкая функциональная конструкция 1960-х чужеродна в городе, чей золотой век пришелся на вторую половину XIX столетия. Строился же он на рубеже XIX и XX веков – нарядный, изящный, женственный – в пару мосту Франца Иосифа, зеленому, с фигурами птиц на башнях, ныне называемому мостом Свободы. Он был разбит в войну и восстановлен уже в новых формах. Так мост Елизаветы сменил облик, но сохранил (в отличие от моста Франца Иосифа) имя.
Памятник изображает Елизавету задумчиво сидящей на скамейке. Лицо ее невесело: повод для создания памятника к веселью не располагал. Императрица погибла от руки террориста 10 сентября 1898 года, и Будапешт немедленно заговорил о том, как должным образом почтить ее память. Были немедленно собраны деньги и проведены конкурсы скульптурных работ. Причем денег-то собрали с запасом, а выбрать подходящий вариант долгое время не получалось: все эскизы казались недостаточно выражающими любовь горожан к императрице, слишком помпезными и официальными. Только по окончании Первой мировой войны очередной, пятый, конкурс дал результат, и была выбрана скульптура Дьёрдя Залы (уже прославившегося Монументом Тысячелетия). Открывали памятник в 1932 году, на Пештской стороне города, причем статуя императрицы оказалась скрыта внутри павильона-ротонды, специально построенного возле Приходской церкви. Во время Второй мировой войны памятник отправился на склад, откуда был извлечен уже в 1986 году и установлен на своем нынешнем месте, на Будайской стороне.