Часто по вечерам приходил ужинать Итшан в компании с Мутнехмет. Усаживали за стол детей, сироту Нефериб и Хоренета, и слушали их болтовню, как будто они были оракулами. Старательно воздерживались от того, чтобы упоминать о пропавшем царевиче, Аменхотепе. Затем Меней с Сати играли в змея.[13] Иногда писец читал вслух несколько отрывков из «Диалогов отчаявшегося человека со своим последователем», «Жалоб Ипуур» или «Максим Хахаперрезенеба», убеждающих читателя в том, что человеческое существование не представляет собой гирлянду блаженств.[14] Затем детей укладывали спать, Мутнехмет удалялась, Итшан следовал за Анкесенамон в ее апартаменты.
Но их любовные отношения все больше и больше стали напоминать близкую связь заключенных.
Однажды ей приснился кошмарный сон: в гробнице ее отца персонажи сошли со стен и прогуливались по лабиринту комнат, поглаживая фигуры на фресках. Она внезапно проснулась: Итшан, страдавший бессонницей, склонясь, наблюдал за ней.
Даже зажмурив глаза, она чувствовала вопрошающий взгляд, который он часто устремлял на нее, когда она лежала, вытянувшись.
«И что дальше?» — спрашивал он взглядом, не произнося слова вслух, таким голосом, который постоянно звучал даже в сновидениях и в его отсутствие.
Вне сомнения, он думал о том, каким было его место в театре теней, в который превратилась жизнь царицы. Тайный любовник и непризнанный отец царевича дошел до того, что сам стал как тень.
Она не отвечала, так как не знала ответа. Нет, это не могло продолжаться вечно.
Минул один год после смерти Ая.
Опять пришел месяц Хойяк, начался сезон Наводнения.
Хоремхеб организовал праздник Осириса.
Как только он вернулся с празднования, Рамзес сразу же появился во дворце и попросил у царицы аудиенции.
— Твое величество, к сожалению, должен тебе сообщить неприятную новость. Вчера была разграблена гробница царя Ая.
На какое-то мгновение из-за шока она не могла говорить. Как бы отстраненно ни относилась она к своему деду, этот грабеж был ею воспринят как попытка очернить образ царской семьи. Династии. Жилищем вечности должен быть обеспечен любой человек, даже если он спорил с богами относительно своей судьбы. Это было святая святых. Взлом гробницы был неописуемым преступлением, тем оскорблением, которое мог задумать только Апоп. Он лишал покойника вечности.
— В это утро на рассвете стражники обнаружили пробитую стену гробницы, — добавил он.
Сати, стоя позади царицы, слушала с мрачным видом.
— Разве гробницы не охраняются постоянно? — спросила Анкесенамон.
— Так оно и есть, твое величество. Но мы не можем поставить охрану перед каждой из них. Кроме того, ночью была песчаная буря, которая вынудила стражников укрыться в одном из похоронных храмов. Воры воспользовались удобным случаем.
Какое-то время она пребывала в размышлении.
— Что они унесли?
— Золотые маски с саркофагов царя, драгоценности, которые украшали останки, и многочисленные золотые вещи. В настоящее время мы с начальником хозяйственной службы составляем общий список. Труднее будет определить похищенное из саркофага матери царя.
Она вспомнила, что Ай заставил перенести саркофаг матери в свою гробницу.
— Стало быть, они открыли каменный саркофаг?
— Именно так, твое величество.
— Неужели они повредили саркофаг царя?
— Увы, твое величество, такое кощунство совершается не в первый раз.
Да, ей было известно, что иногда разоряли гробницы, в которых находились сокровища. Но за этими преступлениями следовали другие, как в случае убийств: всегда на прицеле был кто-то еще.
— Я полагала, что заграждения были установлены для того, чтобы остановить вторжения грабителей.
— Речь не идет о грабителях, твое величество. Это кто-то из обычных жителей. Очевидно, царские гробницы разжигают в них алчность. Вот почему они находятся под охраной, которую, впрочем, полководец Анубис заставил усилить согласно распоряжениям Первого советника Хоремхеба. Он отдал мне приказ незамедлительно разыскать воров и, когда они будут найдены, посадить их на кол.
Анкесенамон содрогнулась.
Но главным было то, что Хоремхеб все же защищал целостность царских гробниц.
Новость стала причиной смятения во дворце. Его обитатели пришли выразить царице, насколько они оскорблены и разгневаны. И ей пришлось выдерживать увеличившееся количество визитов супруг высокопоставленных лиц, появившихся подобрать крошки — детали происшествия.
14
Речь идет о произведениях моралистов Средневековой Империи, стало быть, предшественников тех, трудами которых зачитывались в последующий период. Их тон некоторые авторы считают удивительно «современным», утверждая, что они напоминают Сенеку и Эпикура.