Еще пять месяцев, напомнила я себе, но оно все еще казалось чертовски долгим сроком, когда дела с Офелией, Максвеллом и «Бандой грандиозных убийств» были таким неопределенным.
Сегодняшний рейд должен пройти по плану, иначе я не знала, что, блять, мы будем делать.
— Я устала, — заныла Хизер, когда промчалась мимо меня с поведением девятилетней девочки, от которого мне, семнадцатилетней, стало стыдно.
Дверь ванной открыла и захлопнулась, а затем я услышала звук бегущей воды душа.
Эшли в итоге залезла на диван и положила голову на колени Оскару.
Он совершенно замер на мгновение, словно мог сбежать, словно мог швырнуть свою кружку с кофе об стену, пуститься в бег и не оглядываться. Вместо этого, он заставил себя успокоиться и положить руку на ее голову сверху.
Аарон даже споткнулся, когда проходил мимо дивана и увидел, что произошло. Оскар посмотрел на лучшего друга, а затем протянул ему свою кружку.
— Не возражаешь налить мне еще, — мягко сказал он, но в его голосе было некое качество, которое говорило о том, что эта сцена не так проста, как кажется.
И все же он превосходно играл свою роль, сидя смирно до тех пор, пока Эшли, наконец, не стало скучно, и она села, освобождая место, чтобы Кара села на конце того же дивана.
Следующим проснулся Виктор, остановившись на кухне, чтобы приготовить кофе с ноткой брэнди, а потом он остановился перед стеной из окон и уставился на кампус, как ему иногда нравилось делать, когда он думал, что мы все спали. Больше одного раза я ловила его на этом, когда он задумчиво смотрел на далекое небо. Иногда я оставляла его наедине со своими мыслями, но иногда я подходила и обвивала руками его талию. Время от времени, мы даже трахались у стекла.
— Есть что-то новое для доклада? — спросил Вик, после того, как Хаэль и Каллум притащили свои задницы в комнату, чтобы присоединиться к ним.
— С моей стороны ничего, — Хаэль зевнул, пока рыскал в холодильнике в поисках еды. Сегодня утром в столовой проходил официальный завтрак с награждением студентов, речами и прочим дерьмом, но никто из нас не хотел на него идти. Пышность и торжественность — не наш конек. — Яйца пойдут? — спросил он, и последовал разрозненный хор одобрительных возгласов.
— VGTF мобилизует машины. Наша команда сказала, что город полностью кишит полицейскими. Сегодня все случится. У них даже есть вертолет наготове, — Оскар сменил свой кофе на iPad, пока Эшли и Кара ссорились в какой-то онлайн-игре.
Они едва ли обращали на нас внимание, когда мы говорили о делах.
— Хорошо, — проворчал Вик, но я знала, что он все еще прибывал в смятении. По поводу того, что его мать, вероятно, закончить за решеткой, когда она на самом деле заслуживала раннюю могилу.
Все же он хорошо к этому отнесся, когда направился в спальню, чтобы одеться, пока Кэл занимался растяжкой под солнечными лучами, проникающими через окна.
Одно странное преимущество того, что Каллум посещал эту школу, заключалась в том, что «физкультура» в подготовительной школе Оак-Вэлли могла означать много всего. Она не была ограничена волейболом с паршивой сеткой, пока они были одеты в майки Прескотта. Наоборот, здесь он мог танцевать, даже если это было не так полезно, как обучение детей из Прескотта в той студии на складе с ненадежным электричеством, но, по крайней мере, это было хотя бы чем-то.
Как только Хизер вышла из душа, я заставила ее сесть передо мной, что я могла заплести ее волосы в рыбий хвост. Пока заплетала ей волосы, я не могла перестать думать про Пэм и про то, как она назвала такие прически «косами рыбьего рта».
Мои руки замерли на долгое время, что Хизер раздраженно вздохнула и повернулась посмотреть на меня через плечо.
— Берни, — заныла она, и я вздохнула, продолжая свое задание.
Дело в том, что я не рассказала ей, что Памела мертва. Я не хотела ей рассказывать. Не знала, как ей рассказать. На следующий день после того, как это случилось, после того, как мы провели ночь в старом доме и когда впервые я увидела Хизер, мой язык онемел, горло сдавило, и я чувствовала, что могла лишиться чувств, если придется разбить ее безупречную улыбку.
Так что, она пока ничего не знала про Памелу. Если она когда-либо подумает искать о ней информацию в Интернете, это могло бы стать новостью для нас обеих. В конце концов мне придется ей рассказать ей правду про Пэм, про Пенелопу, но не сегодня.