Такой ужасное слово, не так ли? Моя. Такое собственническое, такое мрачное и глубокое. Один человек не может полностью обладать другим. Я это знал. Я был достаточно умен, чтобы это понять. И все же, самые первобытные части меня звали Хавок. Они кричали, чтобы я обвел эти пять душ вокруг моего пальца и тянул их.
Я владел Хавок.
Именно с этим знанием, горящим внутри меня, смешивающимся с прорванной плотиной моей ярости, я позволил себе дать себе волю так, как никогда раньше.
Как только мы достигли нижней точки склона, я выхватил пистолет мужчины из его хватки и выстрелил в его лицо. Вот так просто. Кровь была повсюду, но это не имело значения, я мог быть весь пропитан кровью, купаться в ней, и это не имело бы значения.
Неделями — нет, скорее месяцами — я, как одержимый, проходился по сценарию, за сценарием в голове, пытаясь найти способ разобраться с Офелией. О, и с Максвеллом. Но он был второстепенной проблемой и всегда был. Моя мать умела проникать в чужие жизни. Если бы мы убили Максвелла и оставили ее в живых, то она бы начала кого-то другого, чтобы использовать его, какой-то другой способ уколоть меня, как пропитанная ядом игла.
Поднявшись на ноги, я начал размахивать оружием и выстрелил в других мужчин, приближающихся через лес. Минутами раннее их было трое, теперь их много. Слишком много.
Максвелл призвал свою кавалерию.
Без Мейсона, или Расса, или Уилла, в его мужчинах не осталось верности и навыков, чтобы справиться с нами в меньшем количестве. Ему нужна была грубая сила. Так что, видимо, он сделал звонок, и — даже при угрозе VGTF — его мужчины должны были прийти.
Я выпустил всю обойму первого пистолета, который украл, а затем порыскал по карман мертвого мужчины за дополнительными пулями. По мне открыли огонь из всех залпов, и я был вынужден двигаться, прятаться за очередным деревом, в то время как почти дюжина мужчин тяжело ступали и с треском пробивались сквозь лес, передвигаясь так, словно это земля должна им, а не наоборот.
Это лишь…разозлило меня еще больше. Я не мог это объяснить. Может, волк внутри меня давал о себе знать? Это дикая, первобытная природа, которая требовала, чтобы ей подчинились.
Следующее, что я сделал, это залез на это дерево, подтягиваясь на мощных бедрах и сильных руках, именно так, как неоднократно показывал мне Кэл. «Всегда есть путь наверх, скрытые опоры или поручни. Ты просто должен быть терпелив и найти их».
Мне удалось забраться на ветви дерева как раз в тот момент, когда двое нападавших обошли ствол. Они были удивлены увидеть, что я исчез. Я спустился на них обоих, повалив одного на спину, пока другой попятился назад и раскрыл рот, чтобы прокричать о помощи.
Моя рука обхватила его горло, когда я швырнул его в ствол дерева. Должно быть, я нелепо выглядел, одетый в школьную униформу, моя мантия на выпускной была выброшена в мусорное ведро в кампусе. Свирепая ухмылка, которая завладела моим лицом было дико непристойной, но я ничего не мог с собой поделать.
Второй мужчина уже вставал на ноги, но я свободной рукой я украл пистолет первого мужчины, а затем выстрел его приятелю в горло. Засунув пистолет в карман, я использовал силу своей хватки, чтобы прикончить своего нападающего. Это не доставляло мне никакой радости. Я не любил быть злым монстром, который делал жуткие вещи. Но таким был мир, в котором я жил, в котором был вынужден существовать.
Я играл по правилам Прескотта.
Тело рухнуло на землю, и я обогнул ствол дерева, кулаков заехав по животу другому мужчине. Пистолет в моем кармане стал моим лучшим другом, когда я выстрелил и пригнулся, заворачивал за деревья и снова появлялся.
Все шло без проблем. Все было плавно.
Когда у меня не осталось патронов, я выбросил пистолет и украл другой. Потому что кража — неотъемлемая часть экосистемы в южном Прескотте, и без нее невозможно было выжить.
Эти мужчины были ничто для меня, просто дымка, через которую мне пришлось пробираться, чтобы достичь своих конечных целей.
Спасти Хизер.
Убить Офелию.
Вернуться к Бернадетт.
Земля в лесу стала красной от крови к тому моменту, когда я пробирался обратно сквозь лес в направлении южных ворот. Туда направится Офелия, туда она и пойдет. Потому что она хотела выбраться отсюда, чего бы это ни стоило, даже если ценой будет Максвелл и его веселая банда придурков.
Проверив магазин своего последнего, украденного пистолета, я увидел, что осталось всего три пули.
Блять.
Я должен быть осторожен, даже изобретателен. Но я привык работать с тем, что есть, и не позволяю этому выбить меня из колеи.