Поскольку моя мать была гораздо лучшим наследником, гораздо лучшим представителем голубых кровей, гораздо лучшим апостолом жадности, нежели охотницей, то было несложно идти по ее следам. Как только я увидел ее, то лег на живот и пополз, как гребанная змея. Той, которая моя мать обучала меня быть.
Офелия не видела моего наступления, волоча Хизер за собой. Когда девочка слишком сильно протестовала и боролась, она повернулась, сильно ударила ее по спине, что Хизер упала на задницу. Если бы я уже не полз к ней, чтобы разобраться, то мог бы просто сорваться.
Я не мог этого вынести. Просто, блять, не мог. И не только потому, что любил Бернадетт, но и потому что, я так же любил Эшли, Кару и Хизер. Мне нравились дети, потому что дети не наебывали всех вокруг, как это делали взрослые. Они не причиняли людям боль, как это делали взрослые. Может, еще я любил детей, потому что мне никогда не довелось самому побыть ребенком.
Ни мне, ни кому-то из моих красиво замученных парней Хавок или моей залитой кровью невесте.
Я дам им все, что должно было у них быть все это время: стабильность, безопасность, доверие, честность, любовь. Все это и даже больше. Больше, больше, больше. Мои, мои, мои.
Моя мать навела пистолет на Хизер и приказала ей встать.
— Если ты снова разочаруешь меня — хоть еще один раз — я выстрелю тебе в ногу. Ты понимаешь, как ощущается огнестрельное ранение, Хизер? — она покачала головой и теперь всхлипывала, ее храбрость улетучилась где-то между моим уходом, чтобы отбиться от наступающих солдат «Банды грандиозных убийств», и нынешним моментом. Ничто из этого не имело значения для Офелии. Был только один человек, о котором она когда-либо заботилась, и это она сама. Она заявляла, что любила меня в каком-то больном, разрушительном, извращенном смысле. — Пулевое ранение похоже на обжигающий огонь, на злые зубы. Оно жжет и болит, и ты никогда не сможешь забыть его укус.
Я, наконец, добрался до длинного, большого бревна, покрытый покрывалом изо мха и еще большим количеством странных, коричневых грибов. Если бы я не знал, то подумал бы, что мы попали в другой мир. В мир темных фейри и озорных демонов.
— А теперь, шагай, — Офелия опустила пистолет, прямо когда из-за деревьев появилось несколько мужчин, направляющихся к ней.
Она выглядела немного удивленной тем, что они был здесь, но я нет.
— Где Виктор Ченннг? — спросил один из них, но Офелия лишь покачала головой и испустила долгий, аристократический вздох.
— Понятия не имею, — сказала она, жестикулируя в том направлении, откуда мы начали.
Должно быть, мы приближались к краю территории Оак-Вэлли, где возвышалась массивная каменная стена с железным верхом, ограждающая крестьянство от такого королевского поместья. При ином раскладе, я бы нахмурился и плюнул. Вместо этого, я наблюдал. Ждал. Я не мог облажаться.
Хизер вытерла кровь со своей губы и держала голову опущенной, испустив легкий вскрик удивления, когда один из мужчин схватил ее за руку.
— Это младшая сестра? — спросил тот же мужчина, в то время как остальные два сканировали лес проницательным, закаленным боем взглядом.
— Это сестра Бернадетт Блэкбер, да, — подтвердила Офелия, и, хоть она не предвещала этого, я мог. Я знал, что случится.
Без колебаний мужчина приставил пистолет к голове Хизер, когда она закричала.
— Что ты делаешь? — огрызнулась Офелия, предупреждение окрасило ее голос. — Она нужна мне.
— А Максвеллу нужна расплата за Джеймса, — спокойно ответил мужчина, и это были последние слова, слетевшие с его губ.
Встав из-за дерева, я прицелился в голову мужчины и выстрелил. Он упал, как бескостный мешок, а Хизер оторвалась от него и побежала. Хорошая девочка. Прежде чем двое мужчин смогли среагировать, я выстрелил и в них тоже, и их кровь полилась густой и горячей струей по проросшей мхом земле.
Офелия, как умный монстр, коим она всегда и была, подняла один из пистолетов и побежала, приседая в чаще деревьев, а я вместо этого повернулся и пошел за Хизер.
Это было неважно: в конце концов, я в любом случае поймаю Офелию.
Я устремился за Хизер, с легкостью догнав ее, когда она споткнулась и слепо бежала к деревьям. Когда я дотянулся до ее руки, она закричала и обернулась в мою сторону, размахивая кулаками и ногами, готовая драться, сбежать, быть храброй, как ее сестра.
— Шшш, малышка, — прошептал я, большой рукой касаясь одной стороны ее лица. Как только она увидела меня, ее маленькое тело рухнуло, и я поймал ее в свои объятия, прижимая к себе, пока она плакала. — Все хорошо, Хизер. Я рядом. Я рядом.