Но что-то было не так. Я, блять, это чувствовала. Просто я пока не знала, что именно.
Что бы это не было, оно могло подождать, пока я не найду своего мужчину.
Хавок ставил меня на первой место. А я их.
Кровью вошел — вышел, ею истекая.
* * *
Было раннее утро, когда мы вернулись домой. Мы потратили целый день ни на что. Кэла не было ни в одному месте встречи и никто из команды не видел его. Я хлопнула передней дверью об стену, когда вошла в дом, обнаружив Аарон, который доставил из коробки холодный кусок пиццы.
У него под глазами были темные круги, и он выглядел чертовски измотанным.
Мое сердце затрепетало в том сказочном смысле, как и всегда случалось, когда я видела свою детскую любовь в безопасности и здоровым. В своей улыбке мне он воплощал мои мечты о лучшем. Он хранит последние остатки моей невинности в тепле своих объятий.
— Ты вернулся, — прошептала я, неторопливо шагая вперед и делая вид, что все мои бедра не были залиты кровью.
Я остановилась в четырех туалетах, чтобы опустошить свою чашку и поставить новые прокладки. И все же, из меня текла кровь.
— Только пришел, — сказал он, отложив пиццу в сторону, а затем вытянув для меня руки. Без колебаний я шагнула в его объятия, позволяя его запаху сандалового дерева и розы смыть часть мучительного разочарования, которое я чувствовала. У меня даже не было времени, чтобы осознать, что мы выжили после обстрела школы. Или что я убила сына печально известного гангстера. Все, что я могла делать, — сосредоточиться на Каллуме, как я сделала с Аароном, когда он пропал. — Один из парней рассказал мне про Кэла.
Аарон замолчал и ждал, но когда никто ничего не сказал, его лицо сильно нахмурилось.
— Почему, блять, так долго? — спросил Вик, вставая позади меня и крадя кусок пиццы Аарона.
Мы все умирали с голоду. Мы должны взять перерыв, чтобы поесть. На самом деле я бы пошла в душ и вздремнула, но не уверена, что смогу расслабиться настолько, чтобы сделать что-то из этого.
— Когда они не стали говорить мне в безопасности ли Бернадетт, я плюнул в кофе Константина, — Аарон пальцами перебирал мои волосы и улыбался мне. — Он оставил меня в комнате для допросов одного на шесть часов.
Я чуть не рассмеялась, но было так больно издать этот звук, так что я даже не потрудилась. Вместо этого, я обвила руки вокруг шеи Аарона и встала на носочки, смотря, как трепетали его длинные ресницы, когда наши губы коснулись, а затем зажглись тем обычным ощущением отчаянного желания и нужды. Даже пока мы целовались, и я запустила пальцы в его волнистые, каштановые волосы, я знала, что навсегда могла вечно падать в его объятия и никогда не коснуться земли. Это было бы бесконечное ощущение движения с течением, падения, головокружительных высот, высоты, проносящиеся мимо со скоростью света.
Зазвонил домашний телефон, и так сильно вздрогнула, что по итогу зубами задела губу Аарона.
— Кэл…, — выдохнула я, оборачиваясь
— Иди, — сказал Аарон, прижимаясь агрессивно нежным поцелуем к моему лбу и слегка подтолкнув меня рукой.
Я заметила, что на нем не было гипса, что меня нервировало, потому что ему оставалось ходить в нем еще две недели. Но я отчитаю его позже.
Это мог быт Каллум, звонящий нам, чтобы сообщить, что он в порядке.
Это должен быть Каллум, не так ли?
Потому что, как бы много он не шутил, что умрет первым из нас, я это не допущу. Я не никому из них не позволю пожертвовать собой или погибнуть в глупой, блять, войне банд. Прескотт — и Спрингфилд — принадлежит нам. Мы заслуживаем править первыми. Мы заслуживаем первыми быть счастливыми.
— Чувствуя себя в гребанном фильме девяностых, — проворчала я, потому черный юмор был фишкой Кэла, и, когда я использовала его, то чувствовала себя ближе к нему, — Алло?
Блять, клянусь, если кто спросит меня, люблю ли я страшилки, то я убью и закопаю их тела под вымирающим растением, чтобы никто не мог выкопать его на законных основаниях.
— Бернадетт, это Сара, — начала детектив, и я вздохнула.
Звук был таким тяжелым и зловещим, который заставил девчонку-полицейского поколебаться. Блять. Блять, блять, блять. Я не хотела слышать Сару-мать ее — Янг.