– Верю, – еле слышно произнёс Морган. – Но тёмные улицы могут стать для тебя опасными.
– Более опасными, чем для тебя? – сухо поинтересовалась она. И, оценив выражение его лица, смягчилась: – Не переживай так. Я теперь в ответе не только за себя, поэтому рисковать не стану. Попрошу Вивиана встречать меня. Твой уровень беспокойности понизился теперь или стоит попросить у Дилана рецепт на успокоительные?
– Обойдусь, – улыбнулся он. – И ещё. Дурацкий совет, но всё же… Не ешь и не пей ничего в присутствии людей из «Нового мира». Особенно Кристин Хангер.
– Учту, – серьёзно кивнула сестра. – Вполне разумно, кстати. Меня однажды пытались отравить на процессе. Мама до сих пор думает, что это был желудочный грипп.
Моргана передёрнуло.
Он довёл Гвен обратно до крыльца и заручился обещанием звонить, если что. Блондинка на втором этаже по-прежнему сверлила пространство взглядом и жевала погасшую сигарету. Проём окна выглядел слишком тёмным, словно за стеклом колыхался мазутно-густой чёрный дым.
«Похоже, у меня начинается паранойя», – промелькнуло в голове. И мысль эта не была ни смешной, ни даже нервозной – спокойная констатация факта с лёгким флёром сомнения: а вдруг не подозрительность внезапно обострилась, а чутьё?
Джин поджидал на выезде со стоянки полицейского участка и выглядел весьма и весьма потрёпанным. Пикантная небритость перешла в неприличную щетину, в которой стала заметной седина; ношеной парке защитного цвета не мешало бы побывать в химчистке – несколько крупных масляных пятен на рукаве никак не могли сойти за камуфляжный принт. Детектив жевал исходящий паром сэндвич, прихлёбывал из бумажного стакана с искусанным краем и, щурясь, поглядывал на дорогу.
– Трудная ночь, – пояснил он вместо приветствия и быстро поднял руку, перехватывая губами у запястья луковое кольцо, выпавшее из сэндвича. – Причём уже не первая. А ты как?
Морган вспомнил тупую апатию, охватившую его после сна о Златоглазке и Тёмном, сумасшедшую гонку через город, снежный буран, оглушающую ярость Уинтера, дрожь Кэндл, сложный разговор с сестрой – и честно признался:
– Весьма беспокойно. Спал хуже некуда, кстати. А потом ещё и побегать пришлось…
– Ну да, ну да, – скептически хмыкнул Джин и слизнул с края кофейную пену. – В первый раз вижу человека, у которого от недосыпа нежный румянец невесты и взгляд патологоанатома.
– Честное слово. Меня сегодня даже убить могли… наверное.
– Адреналиновый маньяк. Дверь-то отвори, а то я себе яйца скоро отморожу.
У Саманты, похоже, был сильный жар. Открывать дверь она выползла в необъятном пледе поверх заячьей пижамы, изрядно похудевшая и бледная в синеву. Джин с ходу обнял её и смачно поцеловал в губы, сдвинув бесцеремонно медицинскую маску.
– Луком пахнет, – прогундосила Сэм, наморщив нос. – Даже я чувствую. Бедняжка Мо, и как он с тобой в одной машине ехал? А ну марш в ванную, пока зубы не почистишь – чтоб я твою рожу не видела. А потом глинтвейн свари, хорошо?
– Есть, мэм, – со вздохом отсалютовал Джин и с некоторым трудом протиснулся в холл мимо жены.
– И переоденься! – крикнула она вслед. – А теперь ты, братец… Что, по тому же делу?
– И да и нет, – передёрнул плечами Морган. – У меня к тебе просьба. Нужно…
– Тс-с-с, не на пороге же, – просипела Сэм и за руку потянула его в гостиную. – Так, а дверь закрыть… Ну я балда…
Пока она хлюпала носом, искала под столом платки и капли, жаловалась вполголоса и вила гнездо из пледа, успел вернуться Джин с тремя кружками горячего вина, относительно чистый и выбритый. Одну он вручил гостю, а с оставшимися двумя взгромоздился на подлокотник кресла жены и блаженно прикрыл глаза.
– Знал бы ты, как неохота вечер портить… Ладно, рассказывай.
– Мне нужна статья, – без предысторий начал Морган. – Срочно. Если получится, то не только в «Форест Сан».
Саманта прищурилась, делая глоток.
– Тема?
– Башню на Часовой площади сегодня попытались снести, чтобы освободить место под бизнес-центр.
– Проект грёбаного «Мира»? – подал голос Джин.
– Да. Сейчас башня в собственности… – Голос внезапно сел. – Кхм, в собственности той женщины из фонда. Куплена на аукционе городского имущества с нарушениями, потому что раньше входила в список строений, объявленных памятником архитектуры или чего-то вроде того.
– Хочешь сказать, являлась исторической ценностью? – быстро схватила Сэм и сделала ещё один долгий глоток. – Тянет на хороший скандал. Две недели назад как раз была шумиха, когда в Кемптоне снесли какую-то церквушку тринадцатого века, так что это дело наверняка срезонирует. Ещё что-то?