– Ребята из школьного джаз-клуба п-пишут, что видели кого-то типа пэдфута, когда репетировали в гараже у своего ударника. П-пэдфут на заднем дворе, ну да, – скептически хмыкнул он, водя пальцем по сенсорной панели и проматывая страницу. – Наверное, д-дворняга забежала… В марте с гастролями п-приезжает «Удивительный цирк Макди П-пятого». Супер название, конечно. П-пойдёте?
– Мэгги любит цирк, – отозвался Оакленд. Очки у него слегка запотели, а на галстуке появилось жирное пятно. – Может, сходим, если будет на кого Мэй оставить. А ты?
– Подумаю, – откликнулся Ривс задумчиво, промахнулся мимо чипсов, угодив пальцем в соус, и ругнулся. – Там лисы. Д-дрессированные. Интересно же… На развалинах старой больницы девочка пропала, собирают волонтёров для поиска. Твой п-папаша вроде хочет дать мини-пресс-конференцию на замороженной стройке. Т-тухляк какой-то… Около суда на какую-то женщину кошка напала, обалдеть! В п-первый раз слышу. К-кошки на людей нападают разве?
– Погоди. – Моргана как подбросило. Сонное оцепенение слетело. – «Папаша» – это ты про моего отца? Что там пишут? Можно поподробнее?
Ривс поёрзал в кресле и, отщёлкав несколько страниц назад, уступил ему место за ноутом. Новость обсуждалась вяло; кто-то скопировал кусок с форума «Форест Сан», где Бернадетта Вонг грозилась взять интервью у мэра и задать ему «пару неудобных вопросов», и выложил в журналистской теме. Разгневанный читатель под ником «кат ши» обещал расцарапать лица строителей и нерадивых чиновников, «стерва-с-гитарой» советовала подать иск, потом был ещё один удалённый комментарий… Из достоверной информации имелась только дата так называемой пресс-конференции и время: два часа, третьего января.
«…планирует прокомментировать слухи вокруг благотворительного фонда „Новый мир“ и высказать официальную точку зрения на присутствие аварийных построек в центре города», – перечитал Морган, беззвучно шевеля губами, и в груди неприятно похолодело. Отец явно не желал просто так отступать и, похоже, собирался использовать всё своё влияние, чтобы переломить ситуацию и разморозить работы по сносу часовой башни.
Учитывая, какой авторитет имел бессменный мэр Фореста, это могло и сработать.
Долго Морган не колебался.
– Слушайте, мне нужно отъехать на пару часов, – произнёс он, закрывая вкладку.
Оакленд пожал плечами:
– Эрхм, мы тут и так без Кэндл втроём крутимся… Хотя работы-то немного, если что, подменю тебя. А что случилось-то?
– Семейные дела, скажем так.
– Со вчерашним звонком как-то связано?
Иногда Оакленд бывал на диво проницателен. Чаще всего тогда, когда это причиняло максимальные неудобства. Морган улыбнулся ангельски:
– Вроде того. Кое-что срочное, неприятное, но, увы, неизбежное.
– Ну, поезжай… Кофе на обратной дороге захвати, ладно?
Он не ответил – махнул рукой и выбежал из здания, на ходу застёгивая куртку. На часах было двенадцать пятьдесят пять. Учитывая склонность Годфри приезжать на официальные мероприятия немного заранее, он вот-вот должен был покинуть офис.
«Шерли» заносило на поворотах, стрелка спидометра дрожала далеко за границей допустимого, но всё же Морган едва не опоздал. Когда он добрался до нужной улицы, господин мэр как раз садился в машину.
– Какая неожиданность – видеть тебя здесь, – произнёс Годфри, опустив стекло, и отвернулся. – Джон, трогай.
Выглядел он весьма недружелюбно.
«Естественно, учитывая, как мы расстались».
– У меня в последнее время жизнь – сплошные сюрпризы, пап. Мистер Салливан, откройте дверь, я сяду.
Если водителя и удивили противоположные приказы старшего и младшего Майеров, то виду он не подал. Блокировку дверей снял, к неудовольствию господина мэра, и, лишь когда новый пассажир занял место на сиденье и пристегнулся, поехал. Раскисшие обочины замелькали за окном.
Во рту стало кисло, как бывает ночью, когда просыпаешься после тягостного сна.
«Ненавижу семейные разборки при посторонних».
– Итак? – Тон Годфри был сухим и неприязненным.
Морган медленно выдохнул, собираясь с мыслями. Играть в намёки смысла не было, как и идти напролом. В первом случае отец бы сделал вид, что ничего не понимает, а во втором заартачился бы. Конечно, родной сын посягает на авторитет, да ещё в присутствии посторонних…
– Ты всерьёз собираешься защищать «Новый мир»?
Атмосфера в салоне стала холоднее ещё на несколько градусов. Джон Салливан поёжился, выруливая на оживлённый проспект с чередой чахлых вишен на разделительной полосе, и сделал музыку погромче. Голос Нины Симон, поющей о грешниках, глубокий и немного похожий на мужской, сменился модной ритмичной композицией из тех, что не отличишь друг от друга.