– Морган Майер, – шёпот Уилки стекал по шее расплавленным свечным парафином. – Возврата не будет, Морган Майер.
Это было физически больно. Как если сгрести в кулак белого лабораторного мышонка, чтобы снаружи торчал один хвост, и слегка сдавить. Морган покрывался испариной, еле держался на ногах и чувствовал себя той самой мышью в чужой ладони.
– …возврата не будет, мой друг.
Когда мягкое, но чудовищное давление исчезло, Морган прерывисто вздохнул, насколько позволял узкий проулок – и начал пятиться в зиму, путаясь в ежевике. Лето медленно таяло на щеках запахом травы и моря.
Кэндл ждала на площади, пританцовывая от холода.
– Ну, как?
– Ничего, – буркнул он, стараясь на неё не смотреть. – Давай лучше другие места посмотрим. Что там ещё есть на карте?
Вскоре выяснилось, что затерянный остров на Мидтайне можно разглядеть со смотровой площадки, если использовать крайний слева телескоп. Там тоже царила зима. А танцевальная школа близ центра города замерла в вечной осени, и в окнах плавно покачивались цветные огни и человекоподобные силуэты. От музыки, хриплой, как на старых граммофонных пластинках, под ложечкой начинало тянуть, а голову заполнял сладкий и бессмысленный туман. Подходить ближе Морган не рискнул и Кэндл не позволил. Последнее “потустороннее” место располагалось по другую сторону того холма, где жили Костнеры, и аккурат напротив старого дома миссис Льюис. Это был просто фрагмент улицы между двумя глухими стенами, затянутый поверху густо переплетёнными ветвями рябин. Проходя под ними, Морган встал на цыпочки, сорвал целую горсть обмороженных ягод и спрятал в карман. Ягоды не таяли, и это оказалось единственное чудо на той улице.
– Как насчёт кофе? – поинтересовалась Кэндл беспечно. Взгляд у неё был пьяным, счастливым и испуганным одновременно. – У меня уже голова кругом. Черти-сковородки, чтоб я сдохла… Это ж прямо рядышком, я каждый день мимо ходила, и никогда, никогда…
– Я не против кофе, – мягко перебил её Морган. – Не передумала насчёт этого? – и он кивнул на дом Льюисов.
– Прикалываешься, что ли? – огрызнулась она. – Я завелась только. И есть у меня одна мыслишка… Идём. Папаша в участке, а моя старушка ещё нескоро вернётся. Прислуги у нас нет, так что стучать будет некому. Если что.
Это “если что” не слишком воодушевляло, но делать было нечего.
Морган действительно хотел кофе.
Глава VIII
Огромный дом Льюисов насквозь пропах кошками.
Но это была не мерзкая кошачья вонь нечищеных туалетов и сухого корма, а нежный, молочный запах чистой шерсти и розовых подушечек на лапах двухмесячного котёнка, запах нагретой постели и войлочных шаров, набитых котовником. На всех углах здесь висели когтеточки: из мешковины, картонные, деревянные и верёвочные. В нишах по стенам вместо помпезных китайских ваз эпохи Цинь грудились разномастные подушки и меховые одеяла. Почти на всех подоконниках стояли горшки с травой.
– Много у вас теперь питомцев? – рассеянно поинтересовался Морган и, присев на корточки, принялся гладить по выгнутой спине поджарую бенгалку. Кошка в ответ урчала и ластилась так отчаянно, словно он растёр ладони корнем валерианы. С верхней ступени лестницы подозрительно щурился белый мейн-кун.
– Двенадцать пушистых тварей, – хмыкнула Кэндл и босой ногой отпихнула в сторону надоедливую кошатину. – И чего ты в них находишь, а?
– Я в детстве был одинокий и недолюбленный, – невинно ответил Морган, глядя снизу вверх. Кэндл фыркнула и наклонилась, трепля его по волосам:
– Ух ты, моя лапочка! Пойдём, угощу тебя чем-нибудь вкусным и утешу… А нет, иди лучше сразу в кабинет к моей мамаше, начинай рыться в столе. Кофе я принесу сразу туда. Помнишь маршрут?
У Льюисов Морган был в последний раз года два назад, но кабинет Деборы и, главное, огромный стол в этом кабинете помнил прекрасно, а потому кивнул. Кэндл превентивно пнула по-прежнему ластящуюся кошку и сбежала из холла в боковой коридор. За ней устремилась и любвеобильная бенгалка, и, спустя некоторое время, заносчивый мейн-кун – сперва степенным шагом, а затем вприпрыжку. Пробегая рядом с Морганом, он зловеще сверкнул разноцветными глазами.
– Не ревнуй её ко мне, дурачок, – ласково посоветовал Морган. – Мы же просто друзья.
Кот замер, оглянулся и недоверчиво мявкнул; затем, видимо, счёл беседу с каким-то человечишкой ниже своего достоинства и огромной белой тенью понёсся по коридору, высоко задирая хвост. А Морган направился вверх по лестнице, нащупывая кончиками пальцев знакомые выщерблины в мраморных перилах.