Ясно. Считай – неосуществимо.
Итого, в сухом остатке не так уж много вариантов. Если я проиграю, Триэланда расстроится и выместит гнев на мне. Как это будет – насилие и скармливание собакам – она озвучила сразу. Но если выиграю, - умру раньше, чем успею хотя бы подумать, что хочу получить то, что она обещала.
Что делать?
- Сколько длятся Игры?
- Дней десять-пятнадцать. Все зависит от того, какие испытания придумают на этот раз распорядители.
- Может, если Асия станет женой кого-нибудь из божественных любимчиков, его покровитель замолвит за нее словечко? – с надеждой предлагает наг.
- Возможно!.. Хотя, я бы особенно на это не рассчитывал. Триэланда – одна из самых коварных богинь. Она запросто устроит все так, словно произошла трагическая случайность, да еще и компенсацию за это потребует. Нужно придумать что-то еще.
- Придумаем, - твердо обещает Лардэ. – Мы… Я обязательно тебя защищу, сокровище мое.
Таэроль, который с нами лишь временно, от такого уточнения сжимает челюсти так, что каменеют скулы, но лишь молча отводит взгляд.
- Откуда ты столько всего знаешь об Играх? – спрашиваю, внимательно вглядываясь в его лицо. - О других мирах? О богах и фаворитах? Не думаю, что подобные знания здесь раздают на каждом углу. Кто ты на самом деле такой?
- Много? – переспрашивает, неловко замявшись. – Я не рассказал ничего особенного! Так показалось лишь потому, что прежде ты вообще не слышала о правилах Игр. На самом же деле, ничего из этого не является тайной.
- Да? – ехидно вмешивается Лардэ. – А вот я не знал и половину, хотя люблю быть в курсе событий.
- Ты уже был в чьем-то ближнем круге, верно?
Это единственное объяснение. Откуда еще он мог знать, как пользоваться меткой, об отношениях между богами и фаворитами или о том, что пути домой не найти?
Разве что!..
- Подожди-ка! – пальцы нага крепче сжимают мои плечи, а кольца хвоста вдруг приходят в движение, ограждая от напрягшегося Таэроля. – Ты же тот самый, так? Тот самый, с прошлых Игр!
- Ты уже участвовал в Играх!
- Это ничего не значит! – горячо заверяет Таэроль.- Настоящий мужчина никогда не допустит бесчестья по отношению к женщине!
- Еще как значит! – шипит Лардэ, сильнее заслоняя меня от нашего попутчика. – Даже не рассчитывай, что я позволю тебе!..
- Я и не собирался! Я дал клятву долга жизни, и мое слово тверже стали, из которой куют клинки! Что бы ни случилось, моя верность на ее стороне!
Секунды две они буравят друг друга взглядами, а затем наемник первым отводит глаза.
- Тебе лучше уйти, - тихо, но твердо велит наг.
- Никто никуда не пойдет, пока не объяснит мне, что все это значит! – прерываю возмущенно. – Что с того, что он был участником прошлых Игр? Они же давно кончились!
Неохотно выпустив из своих многослойных объятий, Лардэ все же остается рядом, не торопясь возвращаться обратно на козлы.
- Видишь ли, - виновато заговаривает Таэроль, медленно подбирая слова, - все, кто был призван в этот мир, примерно в одинаковом положении: все мы чем-то приглянулись Арбитрам. Поэтому, несмотря на то, что выбыл двадцать лет назад, я все же могу занять твое место. Это редкость. Даже отобрав метку, можно не удостоиться признания бога, но все-таки шанс есть.
- Выживает самый хитрый и сильный, - недовольно кивает змей.
Как и в любом из миров.
Проблема лишь в том, что я – не хищник. Никогда не была.
- Так как же отобрать знак? – спрашиваю, уже догадываясь, что ответ не понравится.
- Если призванный окажется между жизнью и смертью и призовет своего бога, тот, вероятнее всего, явится. И может одобрить замену слабого фаворита на более сильного.
- Я так понимаю, чтобы метка окончательно перешла, нужно сначала заставить ее нанести, а затем – убить, верно? Чтобы не было конкурента.
- Все так… Но я действительно не собирался этого делать! – пылу в его голосе с избытком хватило бы на троих. – Мне просто нужно в Эртран!
- Зачем? Скажи, наконец, правду!
Наемник молчит, низко опустив голову.
- Из-за проклятия, - неожиданно отвечает за него наг. – Я помню тот случай. Тебя прокляли, и ты вылетел из Игр, как раз перед третьим этапом. Не думал, честно говоря, что ты до сих пор жив.
- Богиня была благосклонна, - грустно улыбается Таэроль. – Однако, к моему глубочайшему сожалению, даже милосердной Герсии оказалось не по силам полностью избавить меня от чар.
- Как они проявляются?
Мужчина вздыхает, трет могучую шею и все-таки признается:
- Каждое полнолуние я теряю над собой власть, превращаясь в дикого зверя. Поэтому и жил все это время в лесу… За двадцать лет одиночество стало невыносимым.