Тут парень перевернул очередную страницу – и на пол выскользнул серый прямоугольник. Мелькнули два почти одинаковых лица на глянцевой стороне... Рэмио наклонился, чтобы поднять с пола карточку, но Юки была быстрее. Охнул старый стул, когда она, сорвавшись с места, метнулась к кровати и схватила чужое воспоминание, не давая ему даже секунды лежать на грязном полу.
– Дай сюда! – Сердито дёрнула из рук мальчишки книгу. – Кто тебе разрешил копаться в моих вещах?
– Она сама выпала из рюкзака, – спокойно ответил Рэм и глянул на неё с любопытством. – Братья?
Юки не хотелось с ним разговаривать. Конечно, братья. Только не её. Но Рэм не унимался:
– Вы совершенно не похожи.
– Потому что они мне не родня, – не выдержала девушка, возвращаясь к столу, и вдруг вспомнила, как Юкистус говорил, что у них на Севере все имена начинаются с «Ю».
Так может не родня, но хоть бывшие соседи какие? Вот дурёха! Надо было тогда же и расспросить его подробнее!
Юки злилась на себя, на Рэмио, за то, что полез в её вещи. Она уже хотела было сказануть ему что-нибудь гадкое, как дверь открылась, и в комнату ввалился Диндарел, таща в руках странную штуковину – какой-то клубок из множества металлических пластин. Он освободил место на столе, небрежно смахнув рукавом со стола учебник Юки, и водрузил свою ношу.
– Что за чудовище ты приволок на этот раз? – поинтересовался Рэмио, однако вместо того, чтобы встать и подойти, наоборот, откинулся назад, заложив руки за голову, будто то, что притащил друг, его не интересовало нисколечко.
– Выпросил у Механика. Думаю, смогу её починить. – Суетился вокруг стола Дин.
Он достал из ящика комода какие-то инструменты, одел на лоб странные очки на широком кожаном ремне – мало того, что линза в них была только одна, да и та крепилась так, чтобы всегда можно было её опустить на глаз и снова поднять.
– Дин, – спросила Юки, залезая с ногами на стул и наблюдая за тем, как он отвёрткой один за другим раскручивает маленькие винтики, аккуратно складывая их в плоскую жестяную банку, – а ты знаешь, почему на Севере все имена начинаются с... одной буквы?
– Правило такое – в каждом посёлке новое начало, – рассеянно пробормотал Дин, не отрываясь от своей работы.
– А в городах как же? Ведь неудобно же, когда много людей – это ж получается каждый раз новое имя надо придумывать? – удивилась Юки. – У нас в Келлос-Паурусе уже давно б не стали мучиться, а выбрали с пару десятков имён, да так и звали бы всех по очереди, только прозвища давали разные.
Дин даже голову поднял, глянув на девушку так, словно она вдруг обернулась тем самым металлическим «чудовищем», которое он притащил с собой.
– Там нет городов, – ответил он чуть помедлив. – Далеко к северу тянутся белые пустоши, а за ними лежит Пламерия. Там живут в основном полярные волки, песцы и... люди. Да там только снег. Снег и лёд. И маленькие посёлки, разбросанные далеко друг от друга.
Юки внимательно на него посмотрела – он точно её не разыгрывает?
– Какой же дурак по своей воле захочет жить там, где вечная зима?
С кровати донёсся смех.
– Откуда ты взялась такая тёмная? – с весёлым удивлением спросил Диндар, даже отвёртку откладывая в сторону.
– Из Келлос-Па-ауруса, – тут же встрял Рэмио, насмешливо растягивая название городка. – Что это за дыра, кстати?
– И вовсе не дыра! – возмутилась Юки.
Нет, на самом деле она тоже считала Келлос-Паурус убогой дырой на краю света, но признаваться в этом, особенно перед Рэмом, не хотелось.
– Это чудесный уютный городок на западном склоне Унылых гор... – принялась живописать Юки – и тут же поняла, что прокололась, потому что Рэм заржал уже во весь голос:
– Унылые горы? Ха-ха! Точно дыра!
– Вообще-то они называются Макелловы горы, – смутилась девушка, – но местные...
– Но местные лучше знают, в какой дыре они живут, поэтому прозвали горы Унылыми, – с важным видом заключил Рэм.
– Горы называют Унылыми, потом что на них ничего не растёт! – разозлилась Юки. – Голая порода, вылизанная всеми ветрами. И с каждым годом они всё больше и больше разрушаются. Уже лет пять как заброшены рудники, старые шахты почти полностью обвалились... – вспоминала она слова фабричных мальчишек, – а Львиная пасть оседает всё ниже и ниже. Если раньше солнце садилось на Нижний клык в первый день лета, то теперь не достаёт даже до кончика Носа.