Ильхом Пулатович стал хозяином этого кабинета час тому назад. Раньше у него был маленький, в здании обкома партии, где он работал инструктором отдела организационно-партийной работы. Час тому назад состоялся внеочередной пленум райкома, который рассмотрел организационный вопрос. Он снял с должности бывшего первого секретаря Джурабая Таирова и утвердил его, Сиддыкова. Первый секретарь обкома партии Нуритдин Мурадович Мурадов представил его членам райкома, подчеркнув, что Ильхом по образованию инженер, окончил Ташкентский институт механизации сельского хозяйства, а потом еще учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС в Москве, так что, мол, обком партии предлагает вам в вожаки достойного человека, способного вместе с вами, разумеется, сделать целинный район одним из передовых в области, настоящим краем тонковолокнистого хлопка, в котором острую нужду ощущает промышленность страны. Не забыл он упомянуть и о том, что Ильхом воспитывался в семье известного селекционера Михаила Семеновича Истокина, который приходится ему дедом. А потом выступал сам Ильхом, рассказывал о себе, отвечал на вопросы. Члены райкома избрали его. После пленума Мурадов собрал в этом же кабинете весь аппарат райкома, представил ему нового первого секретаря и, пожелав успеха, уехал. Даже от чашки чая отказался. А Ильхом, проводив Мурадова, вернулся в кабинет и отпустил всех заниматься своими делами, признавшись, что обстоятельно поговорит с ними как-нибудь попозже, когда войдет в курс дела. Так что «тронной» речи его не было.
Никто, наверное, не знает и никогда не постигнет принципа работы того механизма, что управляет судьбами людей. Но вместе с тем не в неожиданных ли поворотах судьбы и заключен весь интерес жизни: ведь если бы людям все было известно наперед, заскучали бы они. Почему судьбы заставляют встречаться друг с другом людей, чьи дороги, кажется, разошлись в противоположные стороны давным-давно и навсегда, так, во всяком случае, представлялось им самим, и по идее никогда вновь не могли скреститься? Разве мог предполагать сам Ильхом, что с тем же Джурабаем Таировым ему придется снова встретиться, причем не в совсем приятной для того ситуации?
События той поры представились Ильхому отчетливо, словно бы они произошли вчера. Было это в соседнем районе, от которого впоследствии и отпочковался Чулиабадский. После окончания института Ильхом получил назначение в совхоз «Акташ» главным инженером. Хозяйство это было животноводческим, и он развил бурную деятельность, чтобы на фермах все механизмы работали исправно и хотя бы на немного облегчали тяжелый труд пастухов и доярок. Усердие молодого коммуниста заметили, и вскоре его избрали секретарем парткома совхоза. А Таиров был тогда первым секретарем райкома.
Став секретарем парткома, Ильхом, естественно, стал часто встречаться с Таировым, проявлял к нему, как к старшему по возрасту, да и по должности, должное почтение, старался выполнять его указания в срок и беспрекословно.
Все началось из-за чабана Кулдаша-ота Шамсиева, гордости не только совхоза, но и всего района. Так утверждалось на всех собраниях и совещаниях. Как-то во время окота Таиров побывал на джайляу у чабана. Что уж там произошло между ними, одному аллаху ведомо, но, вернувшись в район, Таиров тут же позвонил Ильхому и, как секретарю парткома, предложил подготовить наградные бумаги. Ота представляли к ордену.
Итоги окотной кампании, если судить по бумагам, позволяли, конечно, даже обязывали руководство совхоза представить старика к награде. Шамсиев на этот раз сумел получить от каждых ста маток по двести двадцать ягнят. Но именно это и насторожило Ильхома. По утверждениям совхозных зоотехников, получение такого высокого приплода ни в какие рамки здравого смысла не втискивалось, предел, по их мнению, ограничивался самое большее ста семьюдесятью ягнятами, да и то при том условии, что овцы в хорошем теле. Правда, кое-кто говорил, что в принципе можно получить и столько, если не жалеть доз СЖК°, препарата, действие которого Ильхом представлял не очень ясно, потому что учился на инженера все-таки, но тут же делалась оговорка, что при этом отару маток уже через два года нужно выбраковывать и везти на бойню, поскольку овцы уже теряют способность к воспроизводству.
Ильхому было интересно, как же чабан сумел достичь таких результатов и правильны ли утверждения зоотехников. И он сам решил съездить к Кулдашу-ота. Отара паслась, рассыпавшись по склону зеленого сая. Издали казалось, что это и не овцы вовсе, а разноцветные валуны в траве. На вершине горы маячила фигура помощника чабана, который стоял, опершись о посох, а вокруг него вертелись волкодавы, готовые в любое мгновение броситься на зверя или на чужого человека. Возле синтетической юрты, похожей на гробницу Тамерлана в Самарканде, куда на «газике» подъехал Ильхом, с десятком неокрепших еще ягнят возилась жена чабана, старушка-богатырь Норбиби-хола. Не успел он слезть с машины, как из юрты вышел бобо, поздоровался с ним и пригласил к дастархану. Хола тут же внесла чайник чая и пиалы, поставила перед мужем.