Валера пошарил по карманам – пусто, поэтому просто сунул два пальца в глаза таксисту. Тот взвыл от боли, но это было только начало. Валерий Робертович в надежде хоть на что-нибудь открыл бардачок и возликовал – схватил толстенную пачку бумаг, снял с нее огромный металлический зажим и нацепил его на залупу таксиста. Теперь тот взвыл по-настоящему, как лютоволк, ебомый кракеном.
Валера ужом бросился на заднее сиденье. Кое-как открыл заднюю дверь и вперед головой вывалился на пыльную обочину.
– Ы-ы-ы-ы, – сыпал неконкретными угрозами таксист. Зажим с залупы он уже снял, так что для Валера настала самая пора ретироваться. Напоследок он зачем-то засадил ногой в водительское боковое зеркало и бросился бежать, перемахнув через ограждение. Его путь вел вверх по склону.
Через несколько минут, когда Валера остановился отдышаться и убедиться, что таксист не бросился в погоню, выяснилась еще одна незначительная деталь – сумка со всеми его вещами осталась в багажнике.
Не оставалось ничего иного, как обогнув склон, спуститься с другой стороны и издалека наблюдать за таксистом в надежде улучить момент и быстро спиздить сумку из багажника.
***
– Ну блядь, приехали! – Антон с силой ударил ладонями по рулю.
– Ура, купаться! – проснулась на заднем сиденье Маринка.
– Да сиди ты, – повернулась к ней Алена.
Они уткнулись в зад огромной пробки. Слева и справа здоровенные говновозы вальяжно передвигались туда-сюда, груженые щебнем, песком и, кажется, мертвыми шлюхами.
– Что-то ссать захотелось, – произнесла Алена, – наверное, кока-кола выходит.
Обычно спокойный и выдержанный Антон начинал закипать – им вообще кроме ссать и срать чего-нибудь хочется в этой жизни?! Что-то ни одна из них за всю поездку не декламировала Байрона или Киплинга в оригинале.
Ехавший за ними белоснежный Кайен спокойно перестроился на обочину и продолжил путь. Антон еще раз вспомнил слова менеджера в автосалоне – нахуй вам Кайен, берите Панамеру, на дальняк вообще самое то, дорогу держит, как я вас сейчас за яйца.
Антон выругался про себя. В зеркале заднего вида показалась кабина красного Мана с синими полосами. Лица водителя было пока не разглядеть, но это точно были Лупы. Антон принял единственно возможное решение – свернул на разъебанную гравийку, ведущую в колхоз Бревно Ильича.
***
Каракатова много повидала на своем веку – профессия такая – но этот экземпляр заставил ее удивиться и даже разозлил.
Он лежал в пещере на полу, связанный как положено, и пытался что-то мычать.
Вошел доктор Торчик, как всегда в накрахмаленном халате, через который просвечивала яркая сиреневая майка.
– Ну да, ну да, – произнес он, бегло оглядев Каракатову и лежащего на полу человека. Яростно почесал брови и сморщился.
– И что делать с ним? – уточнила Каракатова. Доктор Торчик был козлом, ничего из себя не представляющим. Разве может человек, защитивший кандидатскую по теме «Онанизм попугайчиками, как средство самопознания личности», заниматься такими серьезными научными трудами?
– Так-с, так-с, – доктор аккуратно, носком ботинка поддал лежщего человека. Тот дернулся и запрокинул голову.
– М-м-м-гм-м-м, – отчетливо проговорил лежащий.
– Может, кляп достать? – предложила Каракатова.
– Гениально! – согласился Торчик, – Просто гениально! Достать кляп. Как я сам не додумался? Достаньте же скорее кляп!
Каракатова, закатив глаза, что выражало ее отношение к пизданутому доктору, вытащила кляп изо рта лежащего.
– Развяжите меня немедленно! – неуверенно, но твердо произнес тот.
– Скорее засуньте ему кляп обратно! – заверещал Торчик, отпрыгнув, – вы слышали, он разговаривает!
Торчик сделал круг по пещере, приходя в себя.
– Совершенно невозможно работать! – Причитал он. – Я слишком себя уважаю, чтоб…
С этими словами он выскочил из пещеры, и Каракатова не узнала, чем он так возмущен.
– Вы помните, как вас зовут? – спросила она лежащего.
– Виктор Андреевич, – неуверенно произнес человек.
– Вы понимаете, как здесь оказались? – задала следующий вопрос Каракатова.
– Ннн-е-а, – выдавил Витя, подумав.
– Что было вчера, помните?
Витя нихуя не помнил, а напиздеть не мог, потому что обладал скудной фантазией. Поэтому просто замотал головой.
– Ну надеюсь, хоть это ты запомнишь, – произнесла Каракатова, садясь на лицо Виктора Андреевича. Он успел отметить, что трусов на ней нет, и что мочалка тут не бывала от трех до пяти дней.