Мобильник не переставая вибрировал в кармане джинсов, нужно было немедленно ответить, но она села рядом с незнакомым коллегой, на ручку кресла, касаясь плечом руки, и вдохнула его запах. С трудом удержалась от желания растрепать ему в волосы. Она смотрела, как он смотрит телевизор, а хозяин квартиры ждал допроса в камере.
– Как вас зовут? – наконец спрашивает она, стряхнув мо́рок.
– Лейтенант Больё.
– Я комиссар Блан.
– Новенькая? – Он задал вопрос запросто, хоть и обращался к старшей по званию.
– Да.
Он говорил с ней, не сводя глаз с экрана, как подросток, увлеченный новым уровнем видеострелялки.
Они вышли из дома около девяти вечера, терзаемые ужасом совершенного людьми во имя какой-то мифической высшей цели, и с изумлением увидели, что улицы опустели.
Лион словно бы проживал январское воскресенье. Все люди разошлись по домам, бары и кафе закрылись.
Они съели по сэндвичу, выпили пива, пялясь в экран телевизора, выставленного хозяином на барную стойку. Все каналы повторяли запись разрушения башен-близнецов двумя самолетами-террористами. Четверо посетителей наблюдали поверженный символ экономической мощи США, уподобившийся карточному домику.
Мари-Кастий спросила, где Этьен живет, и он ответил:
– Недалеко, в маленькой студии. А вы?
– Снимаю – в ожидании вас… – Она густо покраснела. – Простите за оговорку, я хотела сказать, что жду решения квартирного вопроса… Мне страшно быть одной сегодня вечером… Можно остаться с вами?
Этьен ей не поверил. Эта женщина ничего не боится, она мастерски к нему подкатывает. Она ему понравилась. Похожа на мальчишку, но чертовски женственная. Руки в кольцах, но обручального нет. Старше его лет на десять. Короткие светлые волосы, чувственный рот, зеленые глаза. Взгляд хищный, с примесью любопытства.
– Предупреждаю, у меня полный бардак, все мои «горничные» подсаживаются на анксиолитики[159].
Она последовала за ним, как собачка за хозяином. Внимательно рассмотрела гарсоньерку Этьена и не обнаружила следов жены или ребенка.
Он холостяк.
Мари-Кастий приняла мгновенное решение: нужно заарканить его, пока другая не подсуетилась, и действовать умно, «на цыпочках», а не нахрапом.
Мари-Кастий накидывает пеньюар и без стука входит к Луизе. Та не спит, пьет чай, сидя на подоконнике, и смотрит на улицу. Похоже, она ждала невестку.
– Давно он болен?
– Даже слишком.
– Ты знала, что он собирается уйти?
– Да.
– Вы поэтому собачились вчера?
– Да… Я уговаривала брата поговорить с тобой.
Мари-Кастий сжимает кулаки, из последних сил борясь со слезами. Душа разрывается от отчаяния и злобы.
– Валентин знает?
– Да. Прочел нашу с Этьеном переписку.
Мари-Кастий кажется, что весь мир сговорился, чтобы обмануть ее. Как будто она враг рода человеческого или слабое звено. Женщина, не способная принять правду.
– Правда, что ничего нельзя сделать?
Луиза сдается, мгновенно лишившись сил, как храбрый солдат, потерявший оружие на поле боя.
– Всегда можно попытаться. Он не излечится окончательно и бесповоротно, но можно продлить ему жизнь.
– Он знает?
– Я раз сто ему это повторила – он ничего не желает слушать.
– Он решил умереть. – Мари-Кастий констатирует факт. – Ты знаешь, где они?
– Понятия не имею.
– Я заслуживаю правды.
– Клянусь, что говорю правду. Я не знаю. Они стартовали ночью, втроем.
Мы приехали за Этьеном в четыре утра. Он ждал нас в конце улицы с рюкзаком на плече.
– Чья это машина? – спросил он у Нины.
– Моего любовника.
– У тебя есть любовник?
– Да.
– Нормальный мужик?
– Да.
Мне стоило усилий не встрять в разговор, и мы доехали до Макона в молчании. Этьен покусывал ноготь на большом пальце, изучая разложенную на коленях карту Европы. Он колебался между Италией и Грецией.
– Как долго я буду наслаждаться вашим обществом? – поинтересовался он.
– Я редко брала отпуск, начав работать в приюте.
– Сколько у нас времени?
– Сколько потребуется.
Этьен обернулся ко мне.
– А у тебя?
– Аналогично.
– В любом случае вечно это продолжаться не будет.
Его голос не дрогнул.
– Я хотел поблагодарить вас. И попросить прощения…
159
Анксиолитики – средства, снимающие тревогу, страх; раньше их называли «малыми транквилизаторами», в отличие от «больших» – нейролептиков.