– И речи быть не может.
– А Луиза считает, что очень даже может.
– Только не начинай.
– …
Он открывает окошко в ванной и щелкает зажигалкой.
– И потом, кости в машине вполне могут быть Клотильдины… – продолжает он тихим голосом, – и тогда я в полном дерьме. Слышать ничего не желаю… Не представляешь, как у меня полегчало на душе, когда они подняли машину со дна Лесного озера.
– А я думал, ты испугался.
Он отвечает не сразу.
– Ты ошибся. Я наконец получил подтверждение, что не бредил и это был не кошмар. Я не псих и видел, как проклятая тачка уходила под воду!
– Думаешь, все это время Клотильда была в машине?
– С нее станется… В любом случае этого я никогда не узнаю.
– Почему? Анализ ДНК всесилен.
– Я умру раньше.
– …
– Ты позаботишься о Луизе?
– Да.
– Клянешься?
– Чем хочешь.
– До сих пор злишься?
– Никогда не перестану… Ненавижу тебя, Этьен. Ты меня использовал, шантажировал…
– Понимаю. Я и правда вел себя по-скотски.
– Я тоже. С Ниной.
– Почему ты все бросил? Париж, пьесы, театр. Дела шли просто отлично.
– После пережитого ада Ла-Комель стал спасением.
Он закрывает окно. Присаживается на край кровати, и я напрягаюсь.
– Почему ты так и не отчекрыжил пиписку, Адриен?
– Твоя тактичность несравненна, Этьен!
– Тсс, не шуми, Нину разбудишь.
– …
– Прости меня… Сам знаешь, у меня с этими… трудные отношения…
– С педиками? Но я не гомосексуалист, Этьен, я – женщина.
– Ты трус, влюбленный в мою сестру. То есть гомосексуалист.
– Не желаю обсуждать эту тему с тобой.
– Почему? Я скоро сдохну, можешь все мне выложить… Тебе страшно?
– В точку! Мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Счастья, освобождения, того, что не пойму, кем стал, раз и сейчас не знаю, кто я.
75
Май 2001
У «Общих детей» было пять номинаций на премию «Мольер», но всё отобрал американский драматург Ричард Калиноски со своей пьесой «Зверь на Луне». Колоссальная, мастерски написанная пьеса. Адриена спектакль[171] потряс до глубины души, игру Симона Абкаряна и Коринн Жабер он не забудет до конца своих дней. У него даже руки дрожали, когда он покидал Théâtre de l’Oeuvre[172] в толпе восхищенных зрителей.
И тем не менее в его душе поселилась обида на жюри премии. Получается, коллеги по цеху отринули его пьесу. Он размышляет – и не может справиться со злобными мыслями. «Конечно, гораздо проще наградить автора, пишущего о геноциде армян, чем француза, сочинившего пьесу о проблемах семьи».
Он не пошел на ужин в честь номинантов, организованный после церемонии, предпочел пешком вернуться домой, проигнорировав свою труппу. Даже головной болью не прикрылся, сказал, что устал от «всей этой суеты». У него не было никакого желания поздравлять победителей.
Он идет по Парижу, дышит его сладким воздухом. На мягких лапах приближается еще одно лето. Что он будет с ним делать?
Уже несколько недель он думает только о Луизе. Почему? Он всегда желал только ее.
«До чего же темно твое существование, бедный мой старичок, о, прости, бедная моя старушка… несчастные мои старики… Та еще парочка!»
Адриен часто звонит Луизе. Тем вечером она хотела пойти с ним, быть рядом, надеть красивое платье, а он объяснил, что не хочет «разрушать тайну».
– Никто не должен знать, понимаешь? Вдруг мне дадут Мольера? Если ты будешь рядом, все раскроется, люди поймут, что ты реально существуешь.
– То есть я – тайна? А может, это ты… не существуешь?
Она повесила трубку.
«Ну и ладно… Удачно вышло…»
Она все-таки прислала сообщение перед началом церемонии:
Удачи, горжусь тобой.
Он ответил:
Люблю тебя.
Адриен ничего не знает о Нине. Луиза тоже. Она исчезла. Не так, как Клотильда. Совсем иначе. Семь месяцев назад она ушла, не оставив ничего, кроме прощального письма. Всякий раз, когда Адриена одолевают мысли о Нине, он гонит их прочь.
Год назад, в октябре, они встречались в кафе «Лотарингия», после чего он позвонил в жандармерию Ла-Комели и сказал, что хочет поговорить с Себастьяном Лараном. Этьен назвал его «старым приятелем по коллежу» и велел обратиться именно к нему.
– Адриен Бобен? Ну конечно помню, ты теперь знаменитость… Мы с женой видели тебя в вечернем выпуске у Патрика Пуавра д’Арвора… Ты хорошо держался и говорил.
– …
– У тебя ко мне дело?
– Хотел сообщить, что в вечер исчезновения Клотильды Марэ мы с Этьеном Больё были вместе.
171
Спектакль «Зверь на Луне» был поставлен в 2001 г. режиссером Ириной Брук. Пьеса Р. Калиноски повествует о судьбе двух людей, бежавших во время геноцида армян 1915 г. в Америку и усыновивших приемыша. В России пьеса поставлена в МХТ им. Чехова в 2004 г. Александром Григоряном под названием «Лунное чудовище».
172
Theâtre de l’Oeuvrе (