Мы бросились в ущелье. Но и туда ворвалась разъярённая пена третьего вала. Милу подхватила волна и понесла из ущелья. Уцепившийся за камень Юрка с трудом удержал её. Я видел, что он выбивается из сил, и бросился ему на помощь. Но в это время на нас обрушилась новая волна и понесла всех в глубину ущелья.
Вероятно, она и спасла нас. Задыхаясь и глотая солёную воду, я выбрался на какой-то скользкий выступ.
Стало темно, как ночью. Но молнии вспыхивали одна за другой, и в их синеватом свете я видел, как копошатся на другой стороне ущелья Мила и Юра. Всё грохотало и выло вокруг. Казалось, мир рушится…
Потом тяжёлым водопадом ударил тропический ливень, сверху посыпались камни и больно стукнули меня по голове. Я потерял сознание.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой мы пытаемся найти выход из трудного положения
дивительно, что я совершенно ясно слышал, как по комнате ходит мама. Я лежал в постели и, не открывая глаз, спросил:
— Это ты, мамочка?
— Я… — послышался мне её голос.
— Ты уже пришла с работы?
— Да…
— Я подмёл комнату и вымыл посуду.
— Молодец, сынок! — сказала мама, как мне показалось, сдерживая смех. — Очень хорошо.
— Сейчас я встану и уберу кровать.
Я приподнялся и протёр глаза:
— Такая кровать жёсткая… Всё тело болит… Понимаешь, мамочка, мне приснился кошмарный сон…
— Какой?
— Будто я, Мила и Юрка… — Я отнял от лица руки, которыми тёр глаза, и отшатнулся. Надо мной склонялись улыбающиеся Мила и чернолицый Юрка. Оказывается, это Мила разыгрывала меня, подражая голосу мамы.
— Значит, сон продолжается? — со страхом спросил я.
— Продолжается! — вздохнула Мила.
— Ну-ка, ущипните меня…
— С удовольствием! — обрадовался Юрка и ущипнул меня так крепко, что я невольно привскочил.
— Ну-ну, ты не очень, пожалуйста…
В ущелье было светло и сухо, над самой головой сверкало солнце, и где-то неподалёку посвистывали птицы. Было слышно, как внизу вздыхает океан.
— Вот это был шторм! — восторженно проговорил Юрка. — Меня так трахнуло камнем по коленке, что я до сих пор не могу ступить на ногу.
— А у меня все руки в синяках, — пожаловалась Мила.
— У меня у самого болит голова, — сказал я. — Ребята, что же мы будем теперь делать?
— Как — что? — удивилась Мила. — Отправляться домой.
— Это невозможно…
— Ой, почему? — испуганно вскрикнула она.
— Я ведь говорил вам, что у меня пропал платок…
— Не морочь нам голову! — сверкнул белками глаз Юрка. — При чём тут платок?
— Это волшебный платок…
— Никогда не думал, что платки бывают волшебные! Чепуха какая-то…
— Чепуха? А как мы попали на этот остров, ты об этом знаешь?
— Ничего я не знаю…
— Так вот знай: с помощью волшебного платка!
Лица моих приятелей стали очень серьёзными. Я видел, как у Милы задёргался подбородок.
— А если… платка нет?
— Значит… — сказал я, чувствуя, что у меня самого начинает дёргаться подбородок. — Значит, мы навсегда останемся на этом острове…
Мила и Юрка молчали. Потом я услышал, как Мила всхлипывает:
— Мне надоел этот противный остров! Я хочу домой! Зачем ты нас притащил сюда?
Должен, к своему стыду, сознаться, что тут и я заплакал.
— Перестаньте завывать! — вдруг сердито закричал нам Юрка.
— Хочу домой! Домой!.. — растирал я кулаком слёзы.
— Все хотят домой!
— Я хочу к… к маме… — всхлипывала Мила.
— Все хотят к маме. Борька! Мила! Нам надо что-то придумать…
— Что можно придумать? — безнадёжно сказал я.
— Не знаю… но что-то надо.
— Что? Что?
— Сколько мы пробудем здесь — неизвестно. Так?
— Ну, так…
— Нам ведь нужно где-нибудь жить? Ведь правда?
— Правда…
— Нам нужно есть?
— Нужно… — согласился я. — Мне хочется есть…
Осенённая какой-то мыслью, Мила перестала плакать и выпрямилась. Слезинки ещё сверкали на её ресницах:
— Давайте строить дом, ребята!
Посовещавшись, мы решили построить дом где-нибудь в лесу, чтобы его не нашли пираты. И, не раздумывая больше ни минуты, отправились в чащу.
Когда мы спускались со скалы, ветер донёс до нас смех и хриплые голоса пиратов. Где-то они распевали свою песню: