Я с ужасом уставилась на ширму.
А джинн, этот подлец, вместо поддержки юркнул обратно в бутылку, оставив меня один на один с неумолимо приближающимися шагами неизвестности.
Глава 4. Врачебный осмотр и его последствия
Я стиснула зубы и, борясь с желанием в ужасе зажмуриться, буравила взглядом ширму.
Ширма сложилась гармошкой, и передо мной предстал, сверкая белозубой улыбкой и демонстрируя задорные ямочки на щеках, просто невероятный красавец. Яркие бирюзовые глаза на загорелом лице с высокими скулами и твёрдо очерченным подбородком… Широкие плечи, узкие бёдра, светлые волосы, небрежно убранные в низкий хвост… А как он двигался! Ровно, плавно, как большой хищный кот! За право снять этого типа в своём фильме все мировые кинокомпании устроили бы безобразную драку в грязи. Таких людей просто не бывает! У меня аж голова перестала болеть от изумления. Ну, почти перестала.
– Дови! – гаркнул красавец, неожиданно сменив улыбку на встревоженную гримасу. – Она очнулась, и у неё ужасно болит голова! И вообще с ней что-то не так!
– Адепт Идрис! – рядом с красавцем, словно задавшись целью меня добить, появилась совершенно ненормальной красоты беловолосая девушка в тёмно-синем брючном костюме и коротком перламутровом халате, небрежно накинутом на плечи. – Я сказала «одним глазком», а не лезть с диагностикой!
– Ничего не могу с собой поделать, – буркнул красавец, делая шаг назад. – Это мой дар.
– Даром нужно уметь управлять, – отрезала красотка. – Всё, покиньте палату!
Мускулистый красавец, напоследок одарив меня озабоченный взглядом, повиновался.
– А когда я снова смогу её повидать? – донеслось уже откуда-то издали.
– До свиданья, адепт! – рявкнула, не оборачиваясь, красотка, быстро застёгивая на себе халат.
– Плохо? – поинтересовалась она у меня, кладя прохладную узкую ладонь мне на лоб…
И вдруг её халат вспыхнул на миг маленьким солнцем, заставив меня со стоном зажмуриться.
– Ну-ну, – заворковала она умиротворяюще, проводя рукой над моим туловищем. – Не надо так волноваться. Ты теперь дома, всё будет хорошо… Весняр, Илир! – рявкнула она. – Болеутоляющее и общеукрепляющее! Живо!
И тут же словно из-под земли выросли двое юношей, один с синими волосами, другой с зелёными, и с настолько отрешёнными выражениями лиц, словно последние пару десятилетий они безостановочно медитировали где-нибудь на вершине горы в Тибете. Каждый держал в руках пиалу.
– Мириэль, – равнодушно заметил синеволосый. – У неё в постели джинн.
Честное слово, прозвучало это настолько двусмысленно, что мне сразу захотелось сказать, что он сам пришёл.
– Прекрасно, – мурлыкнула Мириэль. – Ты захватила с собой фамильяра? Нет-нет, ничего не говори, сначала выпей вот это.
И мне в губы ткнулась пиала с какой-то слабо пахнущей мёдом и мятой жидкостью.
– Я не фамильяр! – джинн, не выдержав, бурной струёй вырвался из бутылки и гневно напыжился, сложив руки на груди. – Я…
– Если ты не фамильяр, тебе придётся покинуть территорию академии, – даже не глядя на пыхтящего, как закипающий чайник, джинна, отрезала красотка. – Магические сущности, не находящиеся на службе у академии или адептов, запрещены. Под угрозой развеивания.
– Ну… я… это… – резко сдулся джинн. – Я, вроде как, на службе…
– Лицензия имеется? Сдай копию в отдел кадров и пусть поставят тебя на учёт.
– Эээ… – джинн совсем замялся. – Ну, лицензию пока ещё… а можно немного позже?
– Значит, фамильяр, – припечатала Мириэль, внимательно следя, чтобы в моей пиале не осталось ни капли. – Как я и предполагала. Сказала же: отойди и не мешай. Расскажешь потом, что там у вас произошло. Не нравится мне её ментальный фон.
– Мне тоже, – буркнул джинн, уменьшаясь до крошечного голубого язычка пламени, пляшущего на горлышке бутылки. – Она ничего не помнит.
– В самом деле? – Мириэль удивлённо приподняла красиво очерченную бровь, вглядываясь мне в лицо.
– Адептка Аринель, какие ваши последние воспоминания? – спросила она, почему-то перейдя на вы.
Я поняла, что начинаю густо краснеть. Рассказывать этой отполированной героине корейской дорамы, что мои последние воспоминания связаны с развешиванием дизайнерских мужских трусов по окрестным деревьям и разнузданным распиванием крепкого алкоголя на пару с джинном, было как-то неловко.
Видимо, она поняла общее направление моих мыслей, потому что закатила глаза и уточнила:
– Последнее, что ты помнишьдопопадания в тот мир. Что пошло не так на практике?
– К-какой практике? – икнула я, одновременно с облегчением чувствуя, что головная боль покинула меня, а взамен пришла какая-то необыкновенная чёткость восприятия вкупе с приятно разливающимся по жилам теплом.