Широкая дорога вдруг оборвалась и от нее в обе стороны пошли две узкие дорожки.
Ваня остановил лошадь.
— Вот дал задачу, проклятый хлопец! Куда же мне ехать, направо или налево? Белый Васька тоже как будто бы раздумывал над этим вопросом. Он тянул морду, легонько пофыркивал, прислушивался и вдруг решительно повернул налево и мелкой рысцой побежал вперед.
— Ой и буду я дурак, если он не чует Маруськины следы. Янек на Маруське поехал — подумал Ваня и уже вслух сказал, обращаясь к лошади:
— Дам Васек хлеба, если верно везешь. Слышишь, Васек, дам завтра хлеба с сахаром!
Васька в ответ только мотнул головой и понес еще быстрее.
Вдалеке показался маленький лесок. Он маячил темно-серой тучей из-за тумана, поднимавшегося с земли.
Ваня слез, вынул из седельного мешка две тряпки и обернул ими копыта лошади. Потом тщательно осмотрел наган.
Неслышно ступая окутанными ногами лошадь домчала его до самой опушки леса. Ваня снова слез, прошел несколько шагов, остановился, привязал Ваську к дереву и сам двинулся в чащу, то и дело останавливаясь и прислушиваясь.
Вдруг, прямо перед ним, сквозь густую заросль орешника блеснул огонек и чей-то грубый голос крепко выругался по польски.
В первую минуту храбрый мальчишка растерялся.
Он хотел было повернуть обратно, как вдруг услыхал тоненький, певучий и удивительно знакомый голосок.
Этот голос разом остановил его. Это говорил Янек.
Последние сомнения исчезли: Янек имеет связь с поляками. Янек польский шпион.
Ваня смело шагнул вперед и, раздвинув густые ветви орешника, увидал группу больших людей и перед ними маленького, маленького человечка.
Большие люди, — Ваня хорошо знал этих толстых раскормленных самодовольных людей — польские офицеры, а маленький, Ваня тоже хорошо знал его, маленький человечек — Янек.
Янек что-то говорил и вертел в руках шапку.
Один из поляков резко вырвал из рук Янека шапку и, рванув подкладку, вытащил сложенный белый листок.
Развернув его, он засветил маленький фонарик и с трудом разбирая русские слова прочел:
«Приказ №… по Н — ской кавалерийской дивизии»…
— Добже — сказал он, сворачивая бумагу и не читая дальше, — Молодец — и наклонившись к самому лицу Янека, что-то зашептал.
Не слыша больше ничего Ваня опустил ветки и отошел в сторону. Кулаки его сжимались. Он то хватался за наган, то опускал его.
Наконец, он тряхнул головой и решительно направился к тому месту, где был привязан Васька.
Рассчет его был верен.
Не прошло и пяти минут, как он увидел Янека, осторожно выводившего из лесу свою Маруську.
Как кошка подскочил Ваня к Янеку и не успел тот занести ногу в стремя, сбил его на землю, заткнул рот буденовкой, занес руку для удара. Но не ударил рукой, а ударил словами:
— Гадина ты! И бить тебя не могу — рук не хочу пачкать. Гадина ты и предатель. Сам крестьянин — своих же продаешь врагу.
Янек лежал придавленный коленом Вани и только тихонько стонал:
— Ой пусти… ой, рука!
Утром весь штаб выбежал на улицу, чтобы посмотреть на диковинное зрелище.
Серьезный и вместе с тем гордый ехал Ванька на своем белом Ваське, а сбоку с завязанными руками, накрепко прикрученный к седлу, мотался бледный Янек.
Подошедший командир бригады приказал Ване итти в штаб вместе со своим пленным.
— Ну, а теперь, Ванюха, развяжи ка этого молодца, да проси у него прощения за то, что обидел ни за что, ни про что. Он храбрый мальчик и ездил к полякам по нашему поручению. И приказ, который он передал полякам, был фальшивый — мы его сами делали, чтоб с толку сбить врага.
Понял теперь в чем дело?
Ваня стоял, низко опустив голову.
— Ну, чего ж ты? Он на тебя не обижается. Хоть и намучил ты его здорово, но не из-за озорства, а хотел делу пользу принести. Так ведь?
И командир поднял голову Вани.
И когда смущенный и растерянный Ваня закрасневшись протянул руку «шпиону», командир весело продолжал:
— Ты не горюй, парень, что шпион твой не шпионом оказался. Ты свое дело сделал и смелости у тебя никто не отнимает.
И привлекая обоих мальчиков к себе, добавил:
— Оба вы одинаково храбрые и хорошие ребята.