А зенитки, не жалея снарядов, били по фрицу. И от каждого залпа вздрагивала крыша…
Это было совсем недавно, всего месяц назад. Я взглянул на Галку, она на меня.
Галка спустилась с верхних нар, наполнила кипятком кружку и села около меня. Нет, я не могу смотреть в ее глаза, не могу видеть ее туго заплетенную косу.
— Может, сухариком угостишь? — весело сказала Галка.
Я пошарил в мешке и нашел кусок халы.
Я вспомнил, что мы ели эту халу, когда отец уже ушел на фронт, но хлеб продавали без карточек. В булочной не было батонов, я купил халу и килограмм черного.
— Сейчас бы очутиться на крыше нашего дома, — сказал я.
— А на Луну не хочешь?
— На крышу!
— Я хочу домой, к маме, — сказала Галка. — Она бы сделала что-нибудь вкусненькое. Она даже из ничего может приготовить вкусное блюдо. Когда вернемся, попробуешь.
— Как же ты меня представишь?
— Скажу, что ты мой друг.
— Не поверит!
— Почему же?
— Я не умею с девчонками дружить. Это у меня на лице написано.
Галка засмеялась:
— Значит, ты мне не друг?
— Я люблю тебя! — шепнул я.
Я увидел, как зарделись румянцем ее щеки. Мне стало радостно. Я взял Галку за локоть, но она легонько оттолкнула меня и еле слышно произнесла:
— Не надо! Увидят!
— Пусть!
Галка отрицательно покачала головой, но в глазах ее была покорность, и я положил свою руку на ее.
В этот самый момент к нам пододвинулся Вовка.
— Я угощу Галочку печеньем, — сказал он и протянул коробку.
Интеллигентный парень! Только не вовремя в разговор встревает.
Галка взяла печенье.
У Вовки, наверное, и сухарей-то дома нет — одно печенье. У него дома все не так, как у нас. Нам с братишкой мать нажарит на завтрак картошки с мясом. А Вовке на тарелке подают бутерброды с колбасой и сыром, чашку кофе и яблоко. У меня бы с такого завтрака через час живот подтянуло.
— Здорово, что мы вместе едем, — сказала Галка.
— Конечно, это прекрасно, — поддакнул Вовка.
— Вы знаете, мальчики, — воскликнула Галка, — когда мы жили во дворе, то как-то и не замечали друг друга. «Здравствуй, Вовка, Женя или Миша, и до свидания». А теперь все как родные…
— Особенно вы с Колей, — произнес Вовка.
— Тебе-то какое дело? — огрызнулся я.
— Я хотел сказать, что это очень хорошо! — начал оправдываться Вовка и поправил свои внушительные очки.
Галка жевала печенье. В глазах ее были искорки смеха. Она сказала:
— Наш Коля как вулкан. Его чуть тронь — он начинает кипеть и клубы пара пускать.
Галка заливисто смеялась.
Вдруг впереди что-то громыхнуло, вагон качнулся. Заскрипели тормоза, и мы полетели к стенке, толкая друг друга и обливая кипятком.
Опомнившись, мы бросились к двери. На насыпи стоял школьный военрук и в рупор кричал:
— Всем в укрытие!
Никакого укрытия поблизости не было, и мы стали прыгать под откос в канаву. Мы услышали гул и увидели самолет с черными крестами.
Из-под крыла, как стальная капля, оторвалась бомба и полетела вниз.
Бомба набирала скорость. Она летела прямо на нас. Рев ее заслонил все вокруг. Я закрыл голову руками.
По перепонкам больно ударил воздух. А в высоте опять слышался тоненький, все усиливающийся свист бомбы.
Опять содрогнулась земля.
Гул самолетов стал тише.
Военрук подал команду, и мы встали. К нам подбежал Мишка.
— Ведь это же как ка войне, ребята! — радостно воскликнул он.
Мы пошли смотреть то место, где упали бомбы. Мы стояли на краю огромной воронки.
— Бомба фугасная, — говорил военрук, будто он проводил военное занятие. — Предположительно она весила шестьсот килограммов.
Воздух был насыщен запахом свежей земли.
Нетерпеливо загудел паровоз, и мы побежали к вагону. Тут стоял какой-то мужик с мешком.
— Ребятки, — просил мужик, — пустите христа ради. Я где-нито с краешку присяду. Много ли мне места надо. Пустите, родимые.
— А вам куда? — спросил Женька.
— Туда. — Мужик махнул на восток. — Ехали мы на машине, тут недалече дорога. Мотор спортился. А теперь чего делать? До Сибири пехом не дойдешь. Пустите!
— Ладно, — сказал Женька. — Не идти же пешком по шпалам.
Мужик сел около печки, снял шапку-ушанку, почесал нестриженый затылок и, когда поезд тронулся, сказал:
— Слава богу, поехали!
Мы сидели с Галкой рядом. Вовка лежал, глядя в потолок.
— А ведь бомба могла попасть в наш поезд, — сказала Галка. — И тогда…