Проболтался по коридору почти час, посидел на всех скамейках, проклиная порядки большого города: у себя, в Нижних Сергах, давно можно было сбегать домой за секретаршей и вытащить ее из-за стола, если дело требует…
Наконец получил толстую увесистую папку и после первых же листов отыскал протокол места преступления: так и есть – кража из склада промтоварного магазина на окраине города и с разбором дымохода!
Пробежал опись документов. Чкаловский суд – четвертое уголовное дело Угораева. Наскоро просмотрел приобщенные к нему приговоры по прежним преступлениям: одни государственные кражи – магазины, столовые, склады. И все – через дымоход. Сделал необходимые выписки и понял, что позвонить в Нижние Серги до автобуса не сможет. Побежал прямо на автостанцию. Сидячих билетов в кассе не застал. Поэтому не стал брать никакого, а поехал по удостоверению…
В автобусе лихорадочно соображал, как изобличить Угораева. Он уже не допускал мысли, что кражу совершил кто-то другой. Но в голове все перепуталось, Знакомы ли Угораев с Мартьяновым? Откуда в магазине кровь Мартьянова? Где могут находиться краденые вещи? Если их не найти, преступника почти невозможно изобличить. Курил ли, наконец, Угораев папиросы «Дели» и где их покупал? А вдруг он вообще некурящий?! Предполагал самое худшее для себя и старался найти из любого положения какой-то выход.
В Нижних Сергах остановил автобус напротив горотдела и, вбежав к дежурному, спросил:
– Где Штокин?
– На заводе, говорят, – ответил тот и удивился, что Чернов выскочил от него, забыв на столе портфель, с которым вошел.
Время перевалило за пять. В проходной сказали, что ночная смена уже прошла на завод. Штокина не было видно. Где работает бригада грузчиков, Чернов не знал, а в конторе уже все разошлись. У кого спрашивать?..
Наконец появился веселый Штокин. Он выходил из заводской столовой.
Еще издали сообщил:
– Нашел папиросы!
– Где? – спросил Чернов. В горячке он и забыл про них.
– В столовском буфете. Пришло в голову спросить, были ли в продаже. А буфетчица говорит, что лежало пачек тридцать, преть начали уже – никто не брал. А в субботу не могла завести со склада других, так за два дня все выкурили.
– Где Угораев?
– А вот иду к нему. Хочу спросить, что курил…
Направились вместе. Отыскали бригадира грузчиков, Оказывается, бригада работала во всех концах завода. Спросили, где находится Угораев.
– Не найдете его здесь. Он со среды в отпуске. Сегодня последний раз его видел возле заводской кассы: отпускные получал…
Чернов и Штокин переглянулись.
– Дошло? – спросил Чернов.
– Дошло… – эхом отозвался Штокин.
10
…Через полчаса грузовая машина милиции подъехала к дому Петуниных на одну из запрудных улиц. Петунинский дом расположился широко, высоко подняв два конька добротных тесовых крыш – жилой и дворовой.
Чернов и Штокин сильно постучали в калитку и напряженно ждали чьих-нибудь шагов.
В калитке появилась старушка.
– Здравствуйте, мамаша! Мы к вашему квартиранту, – шагнул во двор Штокин.
– Али вы не знаете, что он уехал? – спросила она тоненьким голоском.
– Куда? – спросил Чернов.
– Да в отпуск, куда же боле.
– Давно?
– Какой там давно! Ишо после обеда только собрался, как деньги принес за отпуск-то. Со мной расплатился.
– А куда, в какой город поехал?
– Куда дальше, не знаю, а только сначала – до Свердловска.
Чернов посмотрел на часы. Штокин ходил, озираясь, по полутемному двору, который едва освещала маленькая запыленная электрическая лампочка.
Спросил хозяйку из-за спины:
– Мамаша, покажи нам комнату твоего квартиранта.
– Давно бы и зашли. А то стоите, будто не власть. – И пошла ко крыльцу, объяснив по дороге: – Василий-то никогда ее не запирал. Так и уехал: полой оставил. Не стеснялись мы друг дружки. Да и он мужик спокойный, выпимши не шебаршил. Хороший мужик!..
Комнатка Угораева оказалась совсем маленькой и хорошо прибранной. Кровать, стол со стулом да вешалка у двери. Под ней, на деревянном сундучке, лежала аккуратно сложенная негрязная спецовка. Тут же, на полу, стояли рабочие ботинки. Чернов взял один из них и посмотрел подошву: такая же, как на мартьяновских, только меньше стертая.
– А где телогрейка его? – спросил у хозяйки.
– Так он ее снимал на крыльце: там в стене шпилька есть.
Прошли на крыльцо. Чернов снял телогрейку, подошел к открытой на улицу калитке и стал внимательно изучать швы и карманы. Как и ожидал, телогрейка была тщательно выхлопана, но в швах под воротником и в уголках карманов – глиняная пыль.
– Телогрейку и ботинки мы, мамаша, возьмем, – объявил старушке.
– Так как же я перед Василием-то отчитаюсь?! – забеспокоилась она. – Приедет, спросит…
– Поможем отчитаться, – сказал ей Штокин. – Вы меня знаете?
– Как же не знаю! Ишо в прошлом годе выговаривали мне за домовую книгу. Знаю, ясное дело…
– Значит, все в порядке.
– Вам виднее… – уступила она. Когда подошли к машине, Чернов, посмотрев на часы, посоветовался:
– Времени – шесть. Автобус на Свердловск ушел в пять. Что будем делать? Поедем в горотдел и перекроем по телефону?
– Можно, – согласился Штокин.
– А не сбежит? – предположил Чернов.
– Можно приказать, чтобы выехали за населенный пункт, остановили где-нибудь в поле.
– Спросят Угораева, а он промолчит, – ответил Чернов.
– Там же не он один нижнесергинский?
– А кто его здесь особенно-то знал? Рискованно все это… Анатолий! – позвал шофера, – На сколько километров у тебя бензину?
– На сто, может, хватит, а дальше не ручаюсь, – ответил тот, посмотрев на приборный щиток.
– До Свердловска сто двадцать… – И опять к шоферу: – Ездить быстро умеешь?
– А инспекция? – спросил тот, обнажив белые зубы в озорной улыбке.
– Ее на себя беру, – ответил Чернов.
– А там – не наша ведь. Проколют – и будь здоров!
– Я же сказал! – повысил голос Чернов.
– А я что, спорю, что ли? – сразу обиделся Толя и проворчал: – Только сами не жалуйтесь…
Чернов залез в кабину, Штокин – в кузов.
Толя так рванул с места, что Олег Владимирович сразу подпрыгнул, достав шляпой крышу кабины. Зыркнул на Анатолия и улыбнулся:
– Вот так и держи!..
11
…Трехтонка бешено мчалась по Собачьему тракту, взрываясь пылью на ухабинах, заставляя шарахаться в сторону медлительные грузовики, шоферы которых больше всего боялись за рессоры. Требуя обгона, Толя так нажимал на гудок, что тот верещал каким-то жутким захлебывающимся визгом, и этого никто не выдерживал. А некоторые шоферы от удивления прижимали свои машины к обочине, останавливались и, открыв дверцы, долго всматривались вслед очумевшему грузовику, в кузове которого болтался между бортами милиционер без фуражки. Штокин еще в Нижних Сергах предпочел сунуть ее за борт кителя, потому что, если придерживать на голове фуражку, вылетишь за борт вместе с ней.
– Автобус быстро идет? – спрашивал в это время Чернов у Толи.
– Не ездил, не знаю.
– Как думаешь, догоним?
– Если кошка дорогу не перебежит, – уклончиво ответил тот.
– Я тебя серьезно спрашиваю.
– А я серьезно и отвечаю…
В деревнях из-под колес брызгали во все стороны курицы, а чтобы предупредить людей, Толя опять нажимал на свой сумасшедший сигнал.
– Уже Первоуральск скоро… – проговорил Чернов.
– Ага, – ответил Толя сквозь зубы: – Там не разгонишься!..
– Время к восьми, скоро темнеть начнет.
– Может, они в Первоуральске стоят? – с надеждой спросил Толя. – Там всегда в забегаловку пассажиры заходят. Рейс-то последний у автобуса. Шофер тоже не торопится…