– А что думает об этом Ван Юнь? – поинтересовался Дун Чжо.
– Сы-ту Ван Юнь уже приказал строить алтарь для отречения. Он ждет только вашего приезда.
Дун Чжо возликовал.
– Сегодня ночью мне приснилось, будто дракон обвился вокруг моего тела, и вот я получаю такое волнующее известие! – воскликнул он. – Нельзя терять времени!
Приказав своим приближенным Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи, Фань Чоу и отряду «Летающий медведь» численностью в три тысячи человек охранять Мэйу, Дун Чжо в тот же день собрался в столицу.
– Когда я буду императором, – сказал он Ли Су, – назначу тебя своим чжи-цзинь-у[54].
Ли Су с благодарностью заверил его в своих верноподданнических чувствах. Дун Чжо пошел проститься со своей матерью. Ей было уже более девяноста лет.
– Куда ты едешь, сын мой? – спросила она.
– Еду принимать отречение ханьского императора, – ответил Дун Чжо. – Скоро вы станете вдовствующей императрицей!
– Меня что-то знобит в последние дни, – сказала мать. – Боюсь, что это дурной знак.
– В скором времени вам предстоит стать матерью императора, как же тут не волноваться! – воскликнул Дун Чжо и, попрощавшись, ушел.
Перед отъездом он сказал Дяо Шань:
– Когда я стану императором, ты будешь моей Гуй-фэй[55].
Дяо Шань, догадываясь, в чем дело, притворилась обрадованной и весело простилась с ним.
Дун Чжо вышел из дворца, сел в коляску и в сопровождении охраны отправился в Чанань. Не проехал он и тридцати ли, как у коляски сломалось колесо. Дун Чжо пересел на коня. Но не успел он проехать еще десяти ли, как конь под ним захрапел, заржал и перекусил удила.
– Что это за предзнаменования? – обратился Дун Чжо с вопросом к Ли Су. – У коляски сломалось колесо, конь перегрыз удила?
– Это значит, – ответил Ли Су, – что вам предстоит принять ханьский престол и все старое сменить на новое – вы будете ездить в яшмовой коляске и восседать в золотом седле.
Дун Чжо поверил его словам и обрадовался. На второй день пути неожиданно поднялся сильный ветер и густой туман закрыл солнце.
– А это что за предзнаменование? – спросил Дун Чжо.
– Когда вы вступите на трон дракона, – сказал Ли Су, – непременно воссияет красный свет и поднимется багровый туман как знак вашего небесного величия.
Дун Чжо опять ничего не заподозрил. Когда он подъехал к городу, множество сановников вышло ему навстречу. Один только Ли Жу не мог встретить его из-за болезни.
Когда Дун Чжо был у себя во дворце, и Люй Бу явился его поздравить.
– Когда я поднимусь на пятую ступень из девяти[56], – сказал ему Дун Чжо, – ты будешь ведать всеми войсками Поднебесной!
В ту ночь Люй Бу спал у шатра Дун Чжо.
Ветер доносил в шатер звуки песни, которую распевали мальчишки из пригородов столицы:
Песня звучала грустно, и Дун Чжо спросил Ли Су:
– Почему так зловеще поют мальчишки?
– Они предсказывают гибель роду Лю и возвышение роду Дун, – ответил Ли Су.
На другой день Дун Чжо поднялся с рассветом и, приказав свите сопровождать его в столицу, отправился в путь в коляске.
Все встречавшие его чиновники были в придворных одеждах. Ли Су с мечом в руке шагал рядом с коляской. Процессия остановилась у северных ворот. Из свиты Дун Чжо впустили только двадцать человек, охранявших коляску, остальных же оставили за воротами. Дун Чжо еще издали заметил, что Ван Юнь и другие вооружены мечами.
– Почему все с мечами? – спросил он с испугом у Ли Су.
Ли Су ничего не ответил. Люди подвезли коляску прямо к входу во дворец, и Ван Юнь во весь голос закричал:
– Мятежник здесь! Где воины?
С двух сторон выбежали более ста человек с алебардами и копьями и набросились на Дун Чжо. Раненный в руку, он упал в коляске, громко взывая:
– Где ты, сын мой, Люй Бу?
– Есть повеление покарать мятежника! – крикнул Люй Бу и своей алебардой пронзил ему горло.
Ли Су отрубил Дун Чжо голову и высоко поднял ее. Люй Бу вытащил из-за пазухи указ и объявил:
– Таков был приказ императора!
– Ван суй![57] – в один голос закричали чиновники и военачальники.
И потомки сложили стихи, в которых говорится о Дун Чжо так: