– Правду говоришь. Не колдовать же.
– Да что ты с этим колдовством ко мне привязался?
– А я вчера грибов нажарил. С картошечкой. Такая вкуснотища. Хочешь, угощу?
Я посмотрела на Павла.
– Кадришься?
– Я говорю, может, зайдешь ко мне в гости? Я тебе рыбки поджарю. У меня грибов целая сковородка. Я их знаешь как готовлю, ты таких не пробовала.
Я выдержала молчаливую паузу. Расстегнутая рубашка Павла, под которой угадывалась крепкая мужская грудь, возбудила меня. Пусть я ведьма, но моменты близости никто не отменял.
– Никогда не занималась сексом с крестьянином, – задумчиво произнесла я. – Наверное, в этом есть своеобразный шарм. Когда-то в юности переспала с мужчиной-строителем. Не мой формат, а поди ж ты… Это был девичий протест в момент вхождения во взрослую жизнь. Он у нас дачу ремонтировал. Не знаю, что на меня тогда нашло. Молодость, дурь в голове. Отдалась ему прямо на стройке среди мешков с мусором и кирпичей. Если честно, мне не понравилось. От него ещё вроде бы соляркой воняло. Неприятно вспоминать… Я потом в баню пошла. Фу, гадость…
– Ты меня с ним сравниваешь? – напрягся Павел. – С «фу гадостью»? Нормально! И почему я крестьянин? Я просто деревенский житель. Не всем же в городе жить. Кто-то должен и на земле работать.
– Значит, ты здесь отдыхаешь?
– Я тут как на курорте. Всё свежее, да и экология зашкаливает. – Павел замялся. – Если я правильно понял… – осторожно произнёс он, – мне только что поступило предложение с тобой переспать?
– Ну, да. Это гораздо интереснее, чем есть жареные грибы. – Я не могла оторвать взгляд от расстёгнутой рубашки Павла. – Я люблю заниматься сексом. Я думаю о нем всегда. Наш мир наполнен вожделением, и мне нравится рассматривать людей, как инструменты любви, способные дарить наслаждение.
– Считай, перед тобой сидит очень даже качественный инструмент.
– Ты так думаешь?
– Я знаю, что говорю.
– Ну да… Наслышана, ты тут первый парень на деревне… А в деревне один я…
– В словах мало толку, надо делом доказывать. – Павел уже не отводил от меня распаленного желанием взгляда. – Ну так как насчёт жареных грибочков? Или рыбки?
Он смотрел на меня, как удав на кролика, и я поняла, что мне не выкрутиться.
– Если я к тебе пойду, вся деревня знать будет. Как хочешь, но мне это неприятно.
– Совсем недавно ты утверждала, что тебе наплевать, о чём судачат бабы.
– Так и есть – наплевать. Но мне это неприятно. В жизни и без деревенских сплетен негатива полно.
– Но тогда я должен взять инициативу в свои руки.
– Это как?
– Сейчас увидишь…
Павел встал, наклонился и ловко подхватил меня на руки.
– Ну вот, ты в моих руках.
– Думаешь, стоит?
– А зачем откладывать? Лучше сделать и пожалеть, чем ничего не сделать и жалеть об этом. Может, я как крестьянин покажу тебе что-то виртуозное…
Не успела я опомниться, как мы очутились в прибрежных кустах. Он положил меня на траву, и мы нетерпеливо стали срывать одежду друг с друга. Страсть ослепляла нас, я вся пылала, словно в огне. Я закрыла глаза и слегка вскрикнула, когда он вошел в меня. Мы слились с ним в одно целое, наше дыхание переплелось, а время остановилось. Мир словно взорвался и осыпался мириадами солнечных осколков. Тяжело дыша, мы отвалились друг от друга.
– Ну как, от меня соляркой не пахло? – спросил Павел, лежа на спине и широко раскинув руки.
– Нет. Божественный запах. Волшебный, – улыбнулась я и сорванной травинкой пощекотала ему нос.
Павел засмеялся и снова схватил меня в объятия.
– Да ты неугомонный, – заметила я, после того как мое сердце стало биться ровно.
– Послушай, а с тобой клёво.
– Вот уж не думала, не гадала, что с крестьяином, оказывается, тоже может быть классно.
– А я не обижаюсь на крестьянина, – улыбнулся Павел и принялся одеваться. – Так что знай, этот крестьянин теперь всегда в твоём распоряжении.
– Говорят, ты здесь только три года как поселился? А раньше где жил? – спросила я, когда мы подходили к околице.
– В городе работал. Не сложилось как-то. Всё бросил, уехал в деревню.
– Чудак-человек. Все в город бегут. Ты же не просто уехал в ближнее село, а в жуткую глухомань.
– Так сложились обстоятельства. Если честно, мне здесь нравится. Тишь да благодать. А ты сама почему у Антонины поселилась? Тоже, наверное, в городе жила?
– Так сложились обстоятельства, – усмехнулась я.
Если бы он знал, в каких городах и странах я жила, то, думаю, страшно бы удивился. Я ведь где только не была… Павел небось и названий таких не знает.
Мне почему-то вспомнился Сидней – крупнейший город Австралии, место моего последнего проживания. Этот старейший австралийский город был основан в 1788 году. Город был назван колонистами в честь лорда Сиднея – бывшего на тот момент министра колоний Великобритании. Он знаменит своим Оперным театром – самым узнаваемым зданием в мире, мостом Харбор-Бридж – одним из самых больших арочных мостов из существующих и из-за своей примечательной формы шуточно прозванным «Вешалкой», а также великолепными пляжами.