Троил и Крессида//Завещание Крессиды//Троил и Крессида

От страха чуть не испустил он дух.
Пандар же, услыхав Крессиды имя,
Вскричал: «Клянусь Зевесом, как я рад!
Ты выбрал, друг мой, лучшую меж ними,
Сама Любовь твой направляла взгляд.
Она умна, учтива — просто клад,
Притом весьма высокого рожденья,
Да и собой, не правда ль, загляденье!
Немногие из жен сравнятся с ней
Повадкой кроткой и веселым нравом,
Сердечною любезностью речей,
Нарядом и простым и величавым,
И щедростью, и рассужденьем здравым;
А благородством — верно говорю —
Она не уступает и царю.
Не должен достославный муж и воин
В раздоре пребывать с собой самим;
Но ты отныне можешь быть покоен:
Предмет любви твоей — непогрешим,
А стало быть, и пыл, внушенный им,
Благ и дарован свыше, не иначе.
И в том провижу я залог удачи.
Еще одно прошу тебя учесть:
Где стольких добродетелей в избытке —
Там милосердью также место есть,
Но только не для тех, что слишком прытки.
Оставь до срока всякие попытки,
Что могут на нее навлечь хулу
К великому для вас обоих злу!
И что за редкий случай! Просто диво!
Клянусь, я б не поверил никогда,
Что обойдется так с тобой учтиво
Любовь жестокосердная. Да-да!
Не ты ли над влюбленными всегда
Глумился, да и над самим Эротом,
Кого святым прозвал ты идиотом?
Припомни, как над ним смеялся ты,
Как говорил его несчастным слугам:
Вы, дескать, олухи, вы все — шуты
И дуростью кичитесь друг пред другом:
Кто хнычет взаперти, кто злым недугом —
Горячкой белой изнурен вконец,
Да сам тому и рад еще, глупец!
Кто в зной дрожит, кто проглотить не может
На дружеской пирушке ни куска,
Кто стонет, что его, бедняжку, гложет
Ночь напролет бессонная тоска, —
Всех ты дразнил! Для злого языка
Находкой были жалобы влюбленных
И сотни их дурачеств исступленных.
133 У них, ты говорил, заведено
С любовной подступаться болтовнёю
Ко всем подряд; им, дескать, все равно:
Не выйдет с той — утешатся с другою...
Я б мог теперь смеяться над тобою,
Но не смеюсь и — чтоб мне помереть! —
Не стану делать этого и впредь.
Однако пред Амуром должен все же
Ты повиниться, в грудь себя бия.
Ну, повторяй: "Прости, великий боже,
Что я влюбленным не давал житья..."»
— "О да! — вскричал Троил, — вина моя
Впрямь велика, злословил я без меры,
Молю, прости меня, о сын Венеры!"
— "Ну вот, — сказал Пандар, — кажись, теперь
Амур бы гневаться не должен боле:
Он слез твоих свидетель, уж поверь,
Пред ним ты каялся по доброй воле, —
Бог снизойдет к твоей несчастной доле!
Та, от кого ты столько принял мук,
Сама все раны уврачует вдруг.
Одна и та ж земля питает зерна
И ядовитых, и целебных трав;
Порою роза средь крапивы сорной
Цветет, соседство странное избрав;
За пыльною равниной — сень дубрав
Ждет путника, рассвет — за мглою следом:
Так радости спешат на смену бедам.
Лишь наберись терпенья — вот в чем суть,
Горячность лишняя преграды множит.
Узду подкороти, пускаясь в путь:
Тот всех опередит, кто выждать сможет.
Терпи, будь весел, даже если гложет
Тебя тоска; избраннице служи,
О прочем же покуда не тужи.
Будь легкомыслен, хоть не свыше меры.
Себя не разбазаривай и впредь;
Подчас не разумеют кавалеры:
Везде поспеть – нигде не преуспеть!
Кто сад сажает, тот умей терпеть,
А раскопав посеянное семя,
Пожнет он лишь потерянное время.
Уж ежели в такой достойный порт
Сам бог любви твое направил судно —
Стой на своем, надежду взяв на борт!
Не унывай, как ни пришлось бы трудно.
Когда ты только спешкой безрассудной
Все дело не испортишь невзначай —
Мы своего добьемся, так и знай.
Скажу, не предаваясь празднословью:
От мудрецов слыхал я стороной,
Что всякий смертный воспылать любовью
Способен — иль небесной, иль земной;
Крессида же (я дядька ей родной)
Из правила сего не исключенье,
И это в нашем деле облегченье.
Притом собой она так хороша
И молода летами, как известно, —
Что сколь ни высока ее душа,
Ей думать рано о любви небесной;
Ей больше бы пристала, скажем честно,
Любовь к такому рыцарю, как ты,
В расцвете мужества и красоты.
А я, клянусь, труда не пожалею
И силы все на то употреблю,
Чтоб ты достиг соединенья с нею:
Не зря ведь я обоих вас люблю.
Лишь будьте осторожны и, молю,
Как велено, держите все в секрете,
Чтоб кроме нас не знал никто на свете.
Что до тебя — хоть прежде нос и драл,
Любовник будешь ты весьма примерный:
Недаром же Амур тебя избрал,