На середине посыпанной гравием площадки перед зданием Аргаван остановил автомобиль параллельно навесу, метрах в двадцати от него. Со своего места на заднем сидении за водителем Балави мог теперь ясно видеть людей, собравшихся его встречать. По меньшей мере человек двенадцать, среди них несколько женщин. А вот и Али бен Зеид — стоит в камуфляжной панаме рядом с крупным, ростом выше него, мужчиной в джинсах и бейсбольной кепке. Они вдвоем стоят чуть сбоку от шеренги встречающих, ближе всех к машине, так что Балави уже отсюда видно, что бен Зеид ему улыбается.
Балави продолжал тупо смотреть на собравшихся, как вдруг дверца машины отворилась, и он оказался лицом к лицу с быковатым громилой — трехдневная щетина, пронзительные голубые глаза. Одна рука в перчатке потянулась к Балави, другая сжимала автомат с опущенным книзу стволом. Балави замер. Потом боком, боком стал по сидению отползать прочь от вооруженного охранника.
Сжав ручку противоположной двери, Балави стал вылезать из машины с другой стороны: занес и опустил на гравийную площадку негнущуюся правую ногу, следом за ней здоровую. С усилием, превозмогая боль, разогнулся и встал, опираясь на металлический костыль. Как сквозь туман, до него доходило, что бен Зеид окликает его, но поднять взгляд было выше его сил.
Когда же мои слова напитаются моею кровью?
Медленной, шаткой походкой Балави двинулся вперед, одновременно нащупывая правой рукой взрыватель.
И когда ты будешь там, уже на грани, джинн шепнет тебе свой самый ужасный вопрос, когда-то написал он.
Кто позаботится о твоих малолетних детях? А о престарелом отце?
Вокруг уже слышались крики, стволы нацелились на него.
В хадисах[54] утверждается, что тот, кто говорит ‘Свидетельствую: нет бога, кроме Бога единого, хвала ему и слава’ в тот день защищен будет Господом от сатаны, — когда-то написал Балави. — В тот день, когда станет он на путь мученичества, враг Господа не тронет его.
И вот теперь Балави бормочет себе под нос эти слова по-арабски:
— Ашхаду Алла илляха илля-Ллаху! Свидетельствую: нет бога, кроме Бога.
Вокруг стоял уже громкий крик — что-то про его руку, но Балави все шел вперед. Слышал лишь собственный голос, который стал отчетливее.
— Ашхаду Алля иляха илля-Ллаху!
На его пути кто-то встал. Балави поднял взгляд и обнаружил, что с обеих сторон двое мужчин направили на него автоматы. Небритый — тот, что открыл дверцу машины, — что-то крича, обходил его слева, а двое других до зубов вооруженных охранников загораживали дорогу, притискивая к машине и перекрывая путь и вперед, и назад. Один из охранников, блондин, выглядевший моложе других, стоял в полуприседе, словно собираясь на него прыгнуть.
Балави слегка повернулся, нащупал пальцем взрыватель и бросил взгляд поверх крыши автомобиля. Уже без улыбки бен Зеид сделал шаг к нему. Стоявший рядом с ним рослый мужчина, схватив его за плечо, потянул обратно.
Балави закрыл глаза. И сделал еле уловимое движение пальцем.
15. Мученик
Афганистан, Хост-30 декабря 2009 г.
За долю секунды Хумам аль-Балави исчез в невообразимо яркой вспышке. Капсюли-детонаторы вбросили в брикеты «Си-4» пучки энергии, достаточной для воспламенения зарядов, силы которых хватило бы, чтобы порвать не одну стальную балку. Температура в центре взрыва мигом взлетела до четырех с лишним тысяч градусов, и тут же все молекулы устремились вовне, образовав ударную волну, летящую со скоростью четыре с половиной тысячи метров в секунду.
Волна подняла в воздух автомобиль и, будто бетонной стеной, ударила по людям, вышибая барабанные перепонки и сплющивая легкие. Троих охранников, стоявших ближе всех, бросило назад; Дэна Парези, пролетевшего несколько десятков метров, ударило о грузовик. Над базой прогремел громовой раскат и сразу следом треск — это сотни стальных подшипниковых шариков прошибали стекло, металл и плоть.
Самые страшные повреждения тканям человеческого тела нанес стальной град. Те, кто находился в непосредственной близости и на линии прямой видимости от бомбиста — водитель и пять сотрудников: трое контрактников из охраны, Даррен Лабонте и Али бен Зеид, — были убиты на месте. Одиннадцать человек, стоявших по другую сторону «субару», пали, сраженные крошечными стальными шариками, пролетевшими выше и ниже машины, — впрочем, некоторые прошили ее насквозь. Эти шрапнелины в нескольких местах пробили даже железные ворота, до которых было метров шестьдесят.
54
Хад