Алим делает заказ сразу для нас двоих. За время нашего общего времяпровождения мужчина выучил мои вкусы и теперь безошибочно может понять, что я съем с удовольствием, от чего буду кривиться, а что буду есть, но оно мне не понравится.
— А почему ты переехал во Францию? — спрашиваю, когда официант нас покидает. — Вы же с отцом Алисы родились в России и там долгое время жили. Если не ошибаюсь, то первый твой бизнес тоже в России был. Почему переехать решил?
— Хм-м… — мужчина вздыхает. — В тот момент так сложились обстоятельства. Меня поставили перед выбором — либо я уеду, либо потеряю кое-что важное для себя.
— И вам удалось сохранить это важное для себя, уехав из России? — заинтересованно спрашиваю. — Обычно, когда ставят перед выбором — теряешь каждый из вариантов выбора.
— Удалось. Не сразу, но получилось, — и вновь с его губ слетает вздох. — Этим чем-то была Алиса. Не проси меня рассказать подробнее. Я вряд ли когда-нибудь решусь заговорить на эту тему. Но я рад, что уехал тогда и обосновался здесь, во Франции! Это мой рай, Мириам! Каждая мелочь, каждое слово и каждое действие ведут нас к тому или иному событию, поэтому я не сожалею, что тогда пошёл на поводу у племянницы.
— Думаете?
— Знаю.
— А если обстоятельства плохие? — вопрос вырывается прежде, чем я успеваю подумать. — Что, если тебе кажется, что впереди только хуже?
— Мириам, это не так, — Алим мотает головой. — За всю свою жизнь я понял одно: когда кажется, что дальше только хуже — это значит, что впереди, наоборот, начинается белая полоса. Поэтому не отчаивайся! Просто потерпи немного и всё пройдёт.
— Если бы, — вздыхаю, вспоминая о брате.
Когда у него уже начнётся белая полоса? Он почти всю жизнь в чёрных полосах. Вертикальных и горизонтальных, не дающих белым и носа показать.
Когда у него начнётся лучший этап в жизни?
— Что-то случилось, Мириам? — участливо интересуется Алим, дотрагиваясь до моей руки. — Ты расстроена из-за отъезда Алисы? Или что-то другое беспокоит твоё сердце? Скажи мне, и я попробую помочь.
— Проблемы дома, — расстроенно опускаю голову, больше не маскируя своё отвратное настроение. — В России. С родными.
— Какие? — продолжает допытываться тот, кому, по сути, должно быть всё равно, но он спрашивает.
— Мой брат болен с детства, — поджимаю губы, не рискуя поднять взгляд на Алима и показать ему свою беспомощность и уязвимость. Указать человеку на свою главную слабость. — Ему нужна операция. Я думала, что отучусь. Устроюсь на хорошую работу. Возьму кредит под залог квартиры или заработаю, и вылечу его. Но теперь уже нельзя тянуть. Надо быстрее решать вопрос с операцией и деньгами. И я не знаю, что делать. Не понимаю, за что браться.
— И много надо, Мириам?
— Много, — вздыхаю. — Очень много. Дана, мачеха Алисы, в своём благотворительном фонде уже давно открыла сбор средств на операцию, но удалось собрать меньше половины стоимости операции. А ведь ещё и реабилитация, и пребывание в клинике денег стоит. В общем… дело дрянь!
— Н-да, ситуация, — тянет дядя моей подруги, мотая головой. — И операцию эту в России не делают? Правильно я понял?
— Не делают.
— И государство ничем не помогает?
— Нет, — разрешаю себе несколько слезинок, которые появились бы и без разрешения. — Поэтому я… я хочу устроиться на работу. Вам не нужны работники? Я могу всё делать! Даже принеси-подай! Или…
— Мириам, девочка, — обращается ко мне Алим, взяв за руки. — Для начала успокойся. Твоего брата вылечат! Пока ты в таком состоянии, ты не сможешь рассуждать трезво.
— Вылечат! — киваю. — Обязательно вылечат! Я ему обещала! Так что? Работники нужны? Я на всё готова!
— Нет, Мириам, не нужны, — режет по живому своим ответом. — Извини меня, но именно ты не нужна мне в мастерской. Ты сама мне сказала, что приехала сюда учиться — так учись. С работой и другими проблемами ты забьёшь на то, ради чего сюда приехала.
— Но мой брат…
— С этим я разберусь, — говорит уверенным и твёрдым тоном, который внушает и дарит надежду на то, что всё будет в порядке.
— Я так не могу! Я должна…
— Ты должна думать не только о болезни брата, но и о себе, Мириам, — строго обрывает, отчитывая меня, как бабушка иногда. — И о том, какое будущее ты дашь себе, своему брату и бабушке с дедушкой. А своими принципами порой можно и ущемиться ради них. Я могу помочь твоему брату. Моя близкая подруга первоклассный доктор. Я обсужу с ней это, и я верю, что мы что-нибудь придумаем.
— Но вы мне чужой человек, — неловко мнусь. — Как я могу положить свою проблему на ваши плечи.