— А я кое-что знаю, а я кое-что знаю.
— И что же? — мягко спросил Бай, чем заставил малышку широченно улыбнуться.
— Секрет!
— Милейшая госпожа, — обратился Дбалин к девочке, — отведёт нас к своему папе — старосте?
— А как ты узнал, что папа — староста?
— Секрет!
— Э-эй!
Девочка надула губы и грозно топнула, но Филин прервал её до того, как она успела разразиться гневной писклявой тирадой:
— Путь можешь показывать сидя на троллевом жеребце.
Как ни странно, девочку эта идея не порадовала.
— Да ну эту глыбу. А можно… с господиной? Хочу быть как маркиза-разбойница!
— «Господиной»? С этой язвой? Хотя ты права, мордочка у эльфийки нашей отменная. Амарилль, так что, пустишь маленькую господину на своего мерина?
В скрежете зубов «да» было едва различимым. Девочка запрыгала, захлопала в ладошки.
— А чуть позже — меня?
— Филин, умри. Просто умри.
Девочка не без помощи взобралась на коня, пища от радости, прижалась к угрюмой Амарилль и манерно ткнула пальчиком:
— Туда.
Коней направили по указанному пути. Вырвавшаяся из материнских рук ребятня побежала следом. Оказалось, в помощи девочки не было необходимости. Дом старосты показался ещё издалека, выделяясь добротной гонтовой крышей. Окружал его не плетень, а крашеный, хоть и невысокий забор, за которым виднелся просторный двор не серва, а настоящего виллана, домишко с сараем, баня, резная собачья будка, колодец, за которым простирался ухоженный огород. А уже на огороде был виден крупный зад склонившейся женщины, что рвала сорняки.
— Мама! — закричала девочка, приподнимаясь в седле. — Мама! Я маркиза!
Пёс выбежал из будки, натянул цепь, яростно залаял. Женщина поднялась, заметила гигантического Бая на колоссальном Дестриэ, а после — дочку в седле с эльфийкой. Вскрикнула и, бросив сорняки, устремилась к незнакомцам. Мгновенно оказалась за калиткой.
— Боже, Сенья, слезай! Слезай, кому говорят! Добрые господа, простите.
— Мама, — сказала девочка уже на земле, — я была маркизой!
— Домой, Сенья! Быстро! Добрые господа, — обратилась она теперь к путникам, — Сенья что-то натворила, да? Простите уж вы ребёнка, ну что с него взять.
— Нет, нет, нет, — быстро проговорил Дбалин, — всё хорошо. Маленькая маркиза, наоборот, нам помогла. Мы здесь, чтобы поговорить с твоим мужем, обсудить вопросы делового характера, так сказать.
— И воспользоваться правом гостеприимства, — добавил Филин.
Женщина как будто впервые осознанно посмотрела на лица гостей, задержавшись на Амарилль. Губы едва заметно дрогнули. Пёс продолжал надрываться, греметь цепью.
— Что именно вам нужно от моего мужа?
Дбалин криво улыбнулся. Бай ощутил, как будто что-то мерзкое ползёт по шее, заставляя волосы вставать дыбом. Он догадывался, что это. Крестьянки с соседних дворов уставились на них, замерев на дороге, выглядывая, спрятавшись за плетнем. Все навострили уши.
— Негоже гостей держать у порога, — сказал Филин. — Ответим на все вопросы только после того, как пристроим коней и, как положено, набьём брюхо.
Эльфийка фыркнула.
— Не стоит опасаться, мы не разбойники.
— А кто? — Хозяйка посмотрела на Амарилль с опаской.
— Послы горнодобывающего цеха, — нашёлся Дбалин.
Женщина, что было видно по сжатым губам, не поверила, но впустила гостей внутрь, раскрыла ворота, чтобы можно было ввести коней. Лающий пёс, как только Бай оказался во дворе, заскулил и спрятался в будке.
— Лошадок в сарай отведём, там зерно есть, места хватит. Идите за мной. Только дверцу за собой закрывайте, иначе куры убегут.
Чуть позже путники уже были в доме. Бая, так как через дверь не пролезал, пришлось провести через зимние ворота и «скотинную» половину, на которой в холода держат животных. Маленькая маркиза смотрела на это и хихикала. Внутри, как и положено у вилланов, жилище оказалось в меру просторным и наполненным мебелью: столом, скамьями, ларем с сосудами, в которых настаивается сыр, и двумя большущими кроватями. На стене была развешена рыболовная сеть, комнату пересекали косички чеснока, нанизанные на нитку сушёные грибы. В углах стояли корзины, кувшины, метла, лежала лестница. Но самое главное — высился простенький камин и небольшая хлебная печь. Видимо, только семье старосты разрешалось иметь её в своём доме. Пахло соленьями, кислым сыром и готовящейся выпечкой. Филин обратился к девочке, жующей сушёное яблоко:
— А мне?
Маленькая маркиза показала язык. Женщина некоторое время молчала, глядя то на сковороду, то на ножи у камина, то на прислонённый к стене ухват.
— Вечереет, — наконец, сказала, слегка бледнея. — Вскоре муж вернётся с полей, тогда и будем есть. Еда в печи ещё не готова. Но, так и быть, вынесу кое-какие закуски. Сенья, поможешь мне? Господа и... почтенная дама, присаживайтесь.
Братья и эльфийка заняли скамью, тролль, неловко улыбаясь, сел на пол, будучи при этом всё равно выше товарищей. Женщина спустилась в подпол, девочка осталась наверху, присела, чтобы было удобнее принимать мешочки, завёрнутые в вощёную бумагу чашки. Бай слышал перешёптывания, в которых различил «морды», «разбойники», «бежать», «помощь». Взглянул на Дбалина. Дбалин пожал плечами с грустным выражением лица, снял очки, протёр об одежду.
— А может, ещё достанем джема? — неуверенно спросила девочка.
— Сенья, не капризничай!
К столу принесли сушёные фрукты и мясо, круг сыра. Филин приступил к еде первый.
— Благодарим!
Темнело. Женщина распахнула шире ставни, вернулась к столу. Обратилась к Дбалину:
— Так что вы хотите узнать?
Мужчина ответил, не растерявшись:
— Расположение гномских шахт, исключительно богатых на уголь и медь.
Женщина вроде бы расслабилась, по крайней мере перестала смотреть на нож.
— Да, о чём-то таком слыхала. Что горы наши гномами были заняты до того, как в них эти жуткие, тупорылые тролли заселились… Не в обиду будет сказано, господин, — обратилась она к не прикоснувшемуся к еде Баю. — Вы на них не похожи. Взглядом.
— Не обижаюсь. Я читал, что мои сородичи не очень-то добрые и разговорчивые.
— Он так забавно выглядит, мама! — засмеялась маленькая маркиза, стоявшая у ставень. — Как у него с такими губищами говорить выходит?
— Сенья!
— Тяжело выходит, — признался Бай. — Но я стараюсь.
— Табун! — закричала девочка, высунувшись по пояс из окна. — Табун! Сейчас папа придёт.
— Сенья, не стой, беги встречать коровок.
Маленькая маркиза схватила прутик у двери и вприпрыжку побежала на улицу. Бай повернул голову так, что аж хрустнуло, оттопыренные уши зашевелились.
— Табун?
— Здесь так, скорее всего, стадо называют. Скотину на выгуле, — объяснил Дбалин. — Коровы, лошади, овцы и прочая живность.
— Зорька наша с брюхатой Катериной, — добавила женщина. — Лучшее молоко в деревне.
— Можно посмотреть?
Филин заржал, Дбалин не скрыл усмешки. Женщина удивлённо вылупилась.
— Мне одному стыдно идти.
Амарилль выдохнула, взяла Бая за руку.
— Пошли. Эм, откроете ваш зимний вход?
— А я ворота и не запирала, — медленно проговорила хозяйка, всё ещё удивлённая неведением Бая. — Ишь, какой странный…
Уже во дворе, пока тролль из-за забора глазел на поток бекающих, мычащих, блеющих и просто в молчании гадящих на дорогу животных, эльфийка спросила:
— Ты в самом деле никогда не видел такого?
— Нет. Выглядит волшебно…
— Ага, пахнет так же. — Амарилль улыбнулась. — А у тебя тёплые руки, хоть и кожа твёрдая, как камень.