Я только единожды была удивлена и шокирована. Когда сарир на официальное принятие моего подчинения вдруг пригласил собственного сына, очень негодующего по поводу того, что в руках сарира оказалась бездушница. Он был крайне изумлен, а еще больше раздосадован тем, что его отец пригрел у себя такого человека. Никто ведь толком не знает, что несет самому лису отсутствие бусины, так как не было проверяющих, и узнать, что собственный отец, презрев реальную опасность, не убил подобного ребенка, а вырастил его, думаю, наследнику было не просто. А так как савир и без этих знаний относился ко мне весьма прохладно, если не сказать отрицательно, то его отцу пришлось выслушать много негатива. И даже то, что надо мной был совершен акт подчинения не успокоил наследника. Юноша внимательно просмотрел весь обряд, даже формулу подчинения запомнил, и ее снятие, так как в случае смерти исходного владельца, я переходила именно наследнику, а значит и формула немного менялась.
И вот сейчас он так легко и ненавязчиво передал меня дяде, ставшего убийцей его отца, полностью похоронив все его начинания. Удивительно, что прочтя все записи сарира, идам Ми Нават не усомнился в важности моего существования. Не думаю, что, став правителем тот же агга Витто или другие их братья, смогли перебороть многовековой ужас перед бездушниками и оставили бы меня в живых. Все же идам и сарир часто мыслили одинаково и вполне могли друг друга дополнять на троне, как это несколько раз случалось в ранние годы правления сарира Ми Хара. Практически прекратившееся, за несколько лет, до рождения младшей дочери сарира. Что этому поспособствовало, никто толком не знал. Однако они стали все больше и больше отдаляться друг от друга, пока идам не стал практически изгоем, даже заняв сторону политических противников сарира. хотя в последние годы своего правления, сарир лишился поддержки не только самого понятливого из братьев, но и собственного сына, посмевшего открыто выступить против него и вообще сбежавшего в другой мир.
Вздрогнув, когда идам Ми Нават чересчур уж громко выругался, я подняла голову и взглянула на мужчину. Еще, не будучи старым, так как зрелость у рыжих лис, самой долгоживущей в нашем мире расы, наступала довольно поздно, идам мог держать себя в руках, не выставляя свои бурные эмоции напоказ. Однако, не будучи истинным правителем, он никогда не придерживался особого этикета поведения и всегда был эмоционально не стабилен. Это качество особенно отрицательное для правителя, однако его реально никто не видел на троне после младшего брата, в крайнем случае, ближайшим помощником будущего правителя, а потому, он не прошел школу наследничества, как в сове время савир. И все равно видеть откровенные закидоны нового правителя для меня оказалось несколько неожиданным.
Понимая, что тот попросту упускает благоприятный момент наложения на меня принуждения-клятвы-печати, которую почивший сарир всегда вовремя обновлял, я только давалась диву о полном непонимании момента. Да, савир снял с меня печать, но этим самым снять и ограничители… или савир надеялся, что после снятия подчинения я стану невменяемой, каким сейчас был идам Ми Нават, и уничтожу теперешнего правителя?
От такой кощунственной мысли меня всю передернуло. Остатки сдерживающей печати все еще оставались в моем мозгу, но не настолько я ненавидела сарира, чтобы тотчас же наброситься на его брата, с целью мстительного убийства. Даже если идам во всеуслышание объявит о моей ущербности и отсутствии бусины, это не повод убивать именно его. Во-первых, принуждение ставил прошлый сарир и только в качестве ограничения моих настоящих магических сил. Во-вторых, это было сделано не только для моего полного повиновения. Я была нукером, то есть вполне осознанно защищала своего правителя от чужого посягательства на его жизнь. я давала положенные клятвы как вассал, готовый положить жизнь за государя. И не за провинность меня перевели в энсины при наследнице. Да и сарир обращался со мной не как с чем-то опасным и неизведанным. Он вырастил меня едва ли не с пеленок, знал все мои слабости и сильные стороны, пусть и делал многое как эксперимент, но обращался со мной не как с монстром, которого необходимо убить при первой же возможности. По крайней мере, не так как это видел его чересчур уж благородный наследник.