- Хорошо, - мужчина, немного помедлив, все же почел на лучшее не ослушиваться, и отправился выполнять просьбу своего старшего родича, кинув в мою сторону мрачный и совершенно сомневающийся взгляд.
- Продолжим?! – Поинтересовалась я, дождавшись выхода младшего посетителя, при этом, отчужденно глядя на старика.
- Твои внутренние эмоции заморожены, причем странным образом, - ответил мне старик, удобнее усаживаясь в кресле, - это так странно видеть, ощущать. Точно вижу робота.
- Не отвлекайся, - я недовольная таким высказыванием, поморщилась, - на мне печать, которую невозможно снять, лишь поменять хозяина.
- Поменять хозяина?! – Старик прищурился, а мое тело вдруг окутало некое подобие теплого воздуха. – А ты права. Хотя зря это сделали с тобой. Самое лучшее в твоей истории то, что ты всегда будешь верна человеку, который тебя оставил в живых. Печать больше для отвода глаз и успокоения тех немногочисленных посвященных.
- Он сам уже умер, - я коротко пожала плечами, совершенно не испытывая боли при упоминании о сарире Ми Хоре, видимо время и для моих внутренних терзаний прошло. Меня попросту окончательно отпустило. – Мне некому быть верной.
- Вот как? – Старик хмыкнул, внимательно слушая мои скупые слова. - Ми Хор уже превратился в пепел?
- Не совсем, но что-то наподобие этого, - я кивнула. И продолжила, глядя на старика и на Марка, даже не пытающегося встревать в наш разговор, а только внимательно слушающего и стоящего за спиной у своего деда. – Так что там не так с бусинами?
- Ну, - старик вздохнул, положил руки на колени, - в мою бытность существовала легенда о лисе, пытавшемся украсть чужую жемчужину ради того, чтобы продолжить безбедное существование, когда его бусина разбилась.
- Разбилась? – Мы с Марком, тоже слушающим пространный разговор, произнесли этот вопрос в унисон.
- Да, и такое бывает, - старик только покачал головой, видя нашу синхронность. – Ты еще не вступила в половую зрелость? Не так ли?
- Не отвлекайся, старик, - я снова поморщилась, так как никогда не любила упоминаний о своем возрасте, - это не имеет значения к разговору.
- Бесполая, - однако, всех, кто принимался думать о моей половой принадлежности, не так легко было сбить с мысли, даже этот на своей волне, - однако сущность проснулась. – Старик покачал головой. - Что-то явно пошло не так. Постарайся, как можно раньше разобраться в себе. Сущность не просыпается просто так.
- Она вообще не просыпается, я уже говорила об этом, - это разговор мне был неприятен, но я все же продолжила, - в моем мире даже обряд инициации всего лишь не стоящий упоминания номинальный обряд, проводящийся спонтанно и ради внешней красоты.
- Я понял, - тот кивнул, поднимая руку и останавливая меня, - вот только подозреваю, что брат Ми Хора был таким же бездушным, как и ты сама.
- Поясни, - я непонимающе нахмурилась, услышав эти слова старика. – Разве такое бы допустили в их время?
- Обряд распыления бусин, причем большого количества, обычно проводится не для того, чтобы принести жертву, - ответили мне на этот раз без всяких отклонений от темы, - даже если его закамуфлировали еще под какой-нибудь говорящий обряд. И положим, кто-то доподлинно знал о том, что он не имел жемчужины.
- Зачем? – Я внимательно слушала старика и понимала, что совершенно не возмущена его вкладками. Может от того, что уже успела столкнуться со многими странностями, произошедшими вокруг меня.
- Я так понимаю, - старик продолжал говорить своим размеренным голосом, - ты мало что знаешь о тех временах и, особенно о том человеке?
- Да, в анналах записей нет, - ответила согласно, - только о жертвенности верных ему людей. Да еще желание собрать бусину и вернуть его к жизни.
- Или они изъяты из общего доступа, - выслушав меня, старик покладисто кивнул. - Как ты должна была убедиться, в твоем теле проснулся зверь. Он пока не готов выйти на свободу, однако попытка явно была. Марк сказал мне об этом.
- Марк хотел как лучше, - я укоризненно взглянула на парня, только виновато пожавшего плечом, - И что?
- Хм, ты понадобилась своему сариру, чтобы проверить его догадку относительно возвращения истиной сущности всему его роду. – Ответили мне без всяких прикрас.