- Герман! – А это вскрикнул, подоспевший Марк и… я медленно осела на пол, послушно оказавшись в его крепких дружеских объятьях.
***
- Охренеть принятие гендерства, - я неподвижно лежала на кровати и отстраненно слушала слегка взбудораженный, относительно тихий голос Марка, делящегося своими впечатлениями с другом. Герман при этом оставался полностью уравновешенным, собранным, равнодушным и откровенно молчаливым. – Я просто в полном шоке. Странное событие. Вот так будучи взрослым, вдруг поменять пол. А если бы она приняла другую ипостась?!
- Тебя это сильно бы напрягло?! – Вдруг подал голос Герман, до этого молча слушающий излияния друга, слишком уж принявшего к своему сердцу происходящие со мной перемены. При этом в его голосе не слышалось ни капли иронии, просто вопрос.
- Не уверен, что мне это бы зашло, - Марк немного помедлил, прежде чем ответить, но, я хорошо ощущала, что, его этот вопрос явно застал врасплох, - но… я как-то привык к тому, что Фэн На девушка, пусть и воинственная.
- Не думаешь, что и тебя такое коснуться может? – Вдруг поинтересовался Герман, после некоторого молчания, решив все же вступить в разговор с Марком, одновременно, заставив меня откровенно напрячься.
- Я знаю свой пол. – Марк только возмущенно фыркнул, и после некоторого размышления, опустился рядом с Германом на пол, возле высокой лежанки, на которую меня бережно уложили после потери сознания.
- Я не об этом, - Герман говорил спокойно и стараясь оставаться предельно рассудительным. Его низкий голос звучал отстраненно и тихо.
- А я об этом, - упрямо возразил тому Марк, более эмоционально и темпераментно, - об остальном можешь не беспокоиться. Свое принятие я прошел еще на Земле.
- Это радует, - отозвался Герман и замер. На какое-то время в комнате установилась очередная порция тишины.
- Знаешь, - первым голос подал, как и следовало ожидать, Марк, не умевший долго сидеть в тишине, - я уже сам не рад, что здесь нахожусь. Как-то все неожиданно приобрело темные краски и, перестало походить на интересное легкое приключение.
- Ты же сам первым рвался. – Резонно ответил тому телохранитель, оставаясь неподвижным. Я ощущала лишь его размеренное дыхание.
- Да, рвался. – Запальчиво воскликнул Марк и тут же понизил голос до взбудораженного шепота. - Но тогда это было чем-то будоражащим, захватывающим, непонятным. Новый мир, новые впечатления, откровенно новые ощущения.
- А сейчас вдруг все стало настоящим?! – Герман понимающе хмыкнул и медленно повернул голову в мою сторону. Наши взгляды встретились, вот только Герман даже не отреагировал на то, что я уже в сознании. Просто молча смотрел в мои глаза и все. Никакого движения, дергания, интереса к тому, что я уже в сознании, ни движения мысли или эмоции.
- Да. – Марк досадливо поморщился, тоже не заметивший движения друга и погруженный в свои переживания. - Тебе проще все это принять. – Он тяжело и несколько обреченно вздохнул. - Ты телохранитель.
- Да, наверное, - низкий хриплый голос Германа стал задумчивым, постепенно снизившись до шепота. Светло-карие глаза по-прежнему смотрели на меня.
- Прости, – Марк еще раз тяжело вздохнул, и виновато продолжил, осознав то, что сейчас произнес, - ты друг, и я не говорю о том, что ты выполняешь черную работу.
- Я ее и впрямь выполняю. Мне за нее платят. – Герман оставался спокоен, его тон голоса не изменился, однако я моментально ощутила холодность в его эмоциях. Вот как… я, еще раз прислушалась к тому, что сейчас ощущала, неожиданно понимая, что слышу эмоции людей, только… слышала я их теперь несколько иначе. Опосредованно, отдельно от своих и не принимая их на свой счет. Хм, я прислушалась и удивленно констатировала, что эмоции Марка не слышу, как и раньше. Только… Германа. Нужно проверить это на хие. Вдруг только Герман стал мне каким-то образом слышен. Вместо того же савира, эмоции которого сейчас были тоже чем-то опосредованным, далеким и не неприятным. – Это факт, и я не вижу в нем ничего странного или постыдного.
- Миро относится к тебе как к другу, - Марк, усевшись ближе к другу и заставив того переключить внимание с меня на него, сделал хилую попытку примириться с товарищем, которому причинил боль своими грубыми словами.