А во-вторых откуда-то сверху, со стороны первого цеха, послышался треск и скрежет. А затем — грохот падения обломков, и из разбитых окон первого этажа повалила строительная пыль вперемешку с дымом.
Я не сразу понял, что происходит. А когда понял — наперерез толпе, отстреливаясь, подальше от цеха, не обращая внимания на пробирающий лёгкие яд и залпы бластерных болтов.
Потому что это Скотинка начал своим стальным пузом ломать крышу цеха. И весь цех норовил сложиться теперь, как карточный домик.
Стартовые двигатели и грави-пульсоры сверху загудели ровно в тот момент, когда здоровые куски крыши начали падать вниз, забирая с собой перекрытия.
Пыль смешивалась с газами и дымом. Вырвавшийся Илья в этом облаке выбивал одного дроида за другим, используя Макса как приманку.
С другой стороны их обрабатывала пулемётом Октавия. С третьей — я. Теперь уже сервы сбивались в кучу, пока, наконец, тёмная тень не закрыла солнце в зените и не рухнула с небес в самую кучу боевых сервов.
Не удивлюсь, что стальной мозг Скотинки скорретировал экстренное приземление так, чтобы задавить Макса. Как-никак, у ворчливого кибернетического старика с гибридом были кое-какие счёты по поводу оторванных конечностей.
Благо, не получилось. А Макс уцелел, увернулся в последний момент от той самой посадочной ноги, обожжённый, израненный и злой.
Позже надо будет разобраться.
Но основная цель — задавить кучу боевых сервов — Скотинкой была успешно выполнена.
А из шлюза нашего челнока уже выкатилась Дарья в своём металлическом комбезе, в самую гущу дроидов. Её плазменные резаки покрошили ближайшие ряды, как капусту. Я тоже пошёл в атаку и положил дроидов, буквально повисших на несчастном Максе.
Дым на время рассеялся. Открылся вид на разрушенные конструкции, за которыми виднелась полупустая парковка. На ней стоял, едва держась за глайдер, Кислотный барон. От его правой ноги остались одни лохмотья, дорожка крови вела из гущи сражения к аппарату. Еле-еле, кряхтя и стоная, он закидывал остатки конечности через седло.
— Лови его! — заорал я, и туда рванули сразу и Илья, и Октавия, и Дарья.
Дарья оказалась ближе всех. Всполох её резака успел задеть корпус глайдербайка и вторую ногу, прежде чем в лицо ей полетело облако кислотной жижи. Закричав и захрипев, Дарья упала навзничь, а глайдербайк умчался в закат, оставив облака пыли.
Догнать? Подходящего средства у нас под рукой не было, да и были дела поважнее — раненые.
К Дарье уже спешила Октавия и Илья. Я тоже наклонился над ней — скафандр медленно упаковывался обратно в браслет, освободив лицо.
— Всё… в порядке… — ответила она. — Просто газ… тяжело дышать.
Октавия уже расчехляла набор полевой медицины. Макс, на котором, казалось, не было уже живого места — сплошной пылающий запечённым шашлыком ожог — ходил и разминал пятками в труху недобитых боевых сервов.
— Командир! — проревел он. — Людей добивать?
— Нет! Только сервов.
Из Скотинки между тем неспешно вышли пустынгеры — при ружьях, целёхонькие, но весьма решительно настроенные.
— Мы почти не стреляли. Мы хотим стрелять, — сообщил старший.
— Вы видели, куда уехал Кислотный Барон? — спросил я.
— Нет. Но мы знаем, куда он мог отправиться.
— Приведите его мне, — приказал я. — Живым. Он нужен мне живым.
Пустынгеры молча кивнули и неспешно пошли через пустыню в горизонт.
Меня между тем окликнул Илья, снова держа бластеры наготове. Нашёл, получается, батарею. Да и Макс снова подхватил свою импровизированную дубину и заслонил меня спиной.
С двух сторон, из-за цехов, через дым, замотав лица в тряпки, выходили люди. В основном — женщины и старики, несколько подростков, парочка одноногих. С оружием — если, конечно, это можно было назвать оружием. Куски арматуры, какие-то кинетические обрезы, лук… постойте? Реально, лук⁈ Из какого-то куска пластика и синтетической нити!
Но их было много, и настроены они были решительно. Одноглазый дедок с единственным приличным бластерным ружьём шёл впереди. Крепкий, с седой бородой, в рабочем комбинезоне — похожий на Семёныча, только куда более побитый жизнью.
— Не стрелять! — приказал я и своим, и чужим. — Кто у вас главный?
— Никифор, — отвечал старик. — Зови меня Никифор. Кто будешь?
— Александр Иванов. Новый владелец Немиловского завода.
Ропот прошёлся через ряды ополченцев. Никифор оглядел собравшихся и отвечал.
— А мы, стало быть, рабочие заводские. И горожане Немилово. Те, кто выжил. Кого Барон голодом не заморил и не отправил в своё пушечное мясо. Скажи нам, новый владелец, ты нас тоже измором морить будешь?