— Почему здесь? — спросил я после, когда мы уже ужинали при свечах.
— Здесь безопаснее встречаться, — пояснила она. — В столице после конфликта Церберовых и Крестовских неспокойно. Хотя, судя по всему, они уже помирились.
Она замялась на миг, но потом всё-таки решилась.
— Знаешь… В общем… у меня есть информация для тебя. Я должна показать.
Она махнула рукой, открывая личный коммутатор. Порылась в видеозаписях и открыла.
Это была то ли скрытая камера, то ли трансляция из глаз серва. В обоих случаях не особо разрешённая конвенциями технология, но — тем не менее.
И на видео я узнал в дверном проёме Виктора Церберова, восседающего где-то в покоях в большом банном халате.
— … Иванов? — спросил он. — Выскочка. Крейсер, значит? Учитывая, что он сделал с Крестовским-младшим… нет, пожалуй, в биатлоне пусть участвует. У нас сделка, я ему слово дал, сам позвал, а мы слово держим, ведь так?
— Угу, — ответил немногословный собеседник, который оказался за кадром.
— Вы послушайте меня — этот парень далеко пойдёт. Но я бы порекомендовал ему после гонок бежать куда подальше. Крестовских я больше сдерживать не хочу и не буду. Пусть делают с ним всё, что заблагорассудится.
— Может, того? Самим? Заранее?
— Нет, — Церберов покачал головой. — Вот если он попробует меня переиграть… Вся моя жизнь — это победы. Я редко проигрываю. Я практически никогда не проигрываю…
Запись оборвалась. В целом — ничего нового. То, что с Церберовыми у меня не мир, а перемирие — я всё это время держал в голове.
А Крестовские теперь враги, это да.
— Это всё? — спросил я.
— Да. Что думаешь? Улетать?
— Ну, спасибо, что напомнила мне про биатлон, — усмехнулся я. — Точнее, Виктору Витальевичу спасибо. А улетать я никуда не буду.
— И прямо собираешься участвовать в этом безумии?
— Почему это безумии? Очень интересное развлечение… Расскажи-ка лучше, откуда у тебя эти хоромы.
Я решил перевести тему. Не то, чтобы я ей не доверял — но о некоторых своих планах я не рассказываю даже своим самым близким людям. Поступил так и сейчас.
— Это особняк, подаренный мне моей подругой Дианой, — вздохнула Виктория. — Шикарный, правда?
— Той самой?
— Той самое. Хочешь, познакомлю?
— Хочу, — кивнул я.
— Ну ты же не только для этого ко мне прилетел? — Виктория изобразила обиду.
— Разве я не доказывал обратное последние пару часов? — усмехнулся я.
— Ладно… пойдём. Только оденься!
Она привела в переговорную — в богатых домах оборудовали свой отдельный пункт квантовой связи. Ответили не сразу. На том конце соединения было шумно и темно, играла громкая музыка, плохо заглушаемая шумодавом. Диана оказалась барышней серьёзной. Эдакой помесью светской львицы и боевой подруги. Крепкая, прожжёная и явно повидавшая разное.
И чуть позже я понял, почему.
— Это тот самый? Он точно имперский рыцарь? — усомнилась она, только взглянув на меня.
— Если нужно, я скажу что-нибудь по имперско-рыцарски, — сыронизировал я. — Добрый день, Диана Сергеевна, я вас тоже прекрасно слышу, если что.
Не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице.
— Ладно. Поверю вам на слово. Что ж, продать титул я могу хоть сейчас. Если у вас есть лишние ассигнации, как говорили в старину. Вопрос в том, будет ли у вас время в ближайшие недели махнуть на Орхидею на поклон к князю. Потому что…
— Потому что потребуется этот титул подтверждать. Я так понимаю, этот вопрос тоже можно заткнуть деньгами?
Диана не то вздохнула, не то усмехнулась.
— Ну вы же имперский рыцарь. Наверняка в курсе, что в нашей части Вселенной осталось достаточно мало вещей, которые нельзя порешать при помощи денег.
— Понимаю. И вы наверняка сможете это решить?
— Я — не могу. Но мой супруг, легат, вице-герцог Витольд Мендес, капитан первого ранга Тринадцатого Сторожевого Флота в отставке…
— Постойте, Мендес? — бесцеремонно перебил еë я. — Уж не Орландович ли по батюшке?
Однокурсник в Академии у меня такой был — Орландо Мендес. Весьма взбалмошный был товарищ, местами несдержанный, но отношения были отличные. Даже дружили, можно сказать. Только развело нас потом по разным флотам, разным концам Ойкумены, так после нападения Орды потерял все контакты, думал, погиб. Ан нет, живой, даже потомки вон титулованные имеются.
Баронесса осеклась, потом кивнула.
— По дедушке. Мой свëкор — герцог Олег Орландович. А дед Витольда получил герцогский титул посмертно, завещав его своему неродившемуся сыну. Это было восемьдесят пять лет назад.