— Ваше превосходительство, — начал я. — Спешу представиться, имперский рыцарь и губернатор территории Александр Игнатьевич Иванов, к вашим услугам.
— Губернатор? — усмехнулся ревизор, презрительно осмотрев меня с ног до головы
Ох, как много снобизма было в его взгляде. Легко понять — имперского рыцаря в такой глуши встретить не ожидаешь. Чаще всего — самозванец.
Ничего, и таких строптивых усмиряли. К тому же, мой чип в импланте не врал, и проверить было легко.
— Законным голосованием я назначен на должность губернатора территорий планеты прямого имперского подчинения, в которые входит и космодром. Поэтому предложу проводить ревизионные действия в моём присутствии.
Я протянул руку.
— Вашей юрисдикции это мероприятие не касается, — отрезал Джон Юрьевич, но руку всё-таки пожал. — Это локальная проверка военного имущества. Но с вами мы ещё поговорим. Судя по всему, это вы тут весь этот бардак устроили. Это ваш челнок вон там стоит?
Он указал на «Марию-Антуанетту».
— Он в моём временном пользовании, — кивнул я.
— Вы же понимаете, что это нецелевое использование военного космодрома для стоянки гражданских судов!
— Ничего подобного, — парировал я. — Челноки производства гражданских верфей разрешено использовать в случае необходимости. Судно используется как транспортное и грузовое для обеспечения потребностей космодрома.
«Для обеспечения потребности в лазерах для хаотичной резки по площадям», вернее было бы сказать, но я выразился обтекаемо. Впрочем, абсолютно в соответствии с буквой закона.
— А это. это что за металлолом? — указал он на бесконечно ремонтируемый «Песецъ», занимавший добрую четверть космодрома. Потом вдруг понял и округлил глаза. — Матерь божья, так вот что это я с орбиты видел!
— Малый крейсер, четвёртый класс размерности.
— … И без караульной роты? И без инженерного сопровождения⁈ На космодроме?
— Списанный, на ремонте. Отбуксировали с места крушения. В моём личном распоряжении, служит в качестве стационарной огневой точки, для прикрытия космодрома.
Ревизор промолчал, некоторое время обдумывая и оглядываясь, к чему бы придраться.
— В личном распоряжении… На космодроме… Какой бардак! А почему на холмах эти дикари… — начал он.
— Не дикари, а федеративные племенные группы, привлечённые на добровольных или возмездных условиях для полевых и караульных работ.
Джон Юрьевич поджал губы.
— А это что за посудина? Какой тут класс размерности? Третий? Тоже, скажете, как транспортное используется?
— А это, — прищурился я. — личная среднемагистральная яхта эрцгерцогини Иоланты Сибиллы Маргариты Евгении Милюсенды Цербской-Хитклифф Второй.
— Вы арестовали судно у эрцгерцогини? Угнали⁈ — округлил глаза ревизор.
— Напротив. Я являюсь наставником её владелицы. Она находится у нас в гостях. Как и вы, — я оскалился, изобразив что-то, отдалённо напоминающее улыбку. — Вам, кстати, предстоит жить с ней в одном отеле. В трёхзвёздочный я вас не поселю. Уверен, вы ещё обязательно захотите воспользоваться моим гостеприимством и отдохнуть в моей компании.
Он немного поменялся в лице. А сам то и дело поглядывал на Октавию. Она стояла, улыбалась, с ножки на ножку переступала, причёску поправляла ещё.
— … И что только такие прелестные дамы делают в такой, простите, заднице мира, — наконец, озвучил он свой вопрос. — Вы же явно изготовлены… то есть родом с Центральных систем?
— Да, ваше превосходительство… — учтиво поклонилась ему Октавия. — Вы… вы не будете злиться на меня, если я прогуляюсь… с вами? Мне тут очень одиноко среди всего этого безобразия.
— Вот! Даже она понимает, насколько тут всё безобразно, — вздёрнул нос ревизор. — Идёмте. Хочу пройтись пешком. Да, мой корабль вместе с сервом остаётся на стоянке, если с ним что-то случится…
— Ничего не случится, ваше превосходительство, у нас тут абсолютно безопасно…
Из шлюза корабля тем временем выглянул крепкий мужик. Хмурый, неприветливый. Я бросил взгляд на него и не в первую секунду сообразил, что это серв. Дорогой, тоже императорского класса, наверняка пилот, штурман, или вроде того.
Мы сперва направились к Песцу, к которому пустынгеры как раз притараканили на верёвках и катках здоровенный кусок обшивки для ремонта.
Диалог с нашим ржавым имперскимм воякой у ревизора вышел коротким — Песецъ за словом в карман не лез, и наш дорогой гость тут же был послан в пешее эротическое со всеми своими писульками. Затем направились в сторону зала ожидания, Семёныч шёл впереди и пытался его убалтывать, но тот даже не смотрел в его сторону. Грустно, конечно, было отдавать нашему деду роль «мальчика для битья», но у меня была общая цель и задача — спасти и его шкуру тоже. Поэтому пусть пока поотдувается.