Вины не было — я помнил, что дал слово, что не забуду и обязательно отблагодарю, как только получу эту планету себе назад. Независимо от того, какими будут наши отношения.
Я мчал назад на глайдертакси, в ресторан, из которого уже вываливался в обнимку с Октавией пьяный в зюзю ревизор.
Хотя нет, я присмотрелся и понял, что ошибся — не в зюзю. Он ещё держался на ногах, то есть был ещё недостаточно пьяный.
Вот же крепкий попался живчик! И, похоже, весьма недоудовлетворённый.
— В нумера… мне нужно в нумера… — бросился он мне на грудь, вцепившись в воротник камзола. — Вы же знаете… Неисполненные желания разрушают изнутри! Вы… позволите мне заплатить за неё, ведь так?
А глазки бегали, взволнован был наш товарищ.
— За кого? За Октавию⁈
— Ну, да… Есть, знаете, определённая романтика за то, чтобы платить деньги, чтобы быть затем с дамою… с кибердамою!
Вот ведь как бывает, голубчик, сказал бы почтенный седой психолог с сигарой из Пантеона… правду говорят, что изощрения юности остаются зафиксированными на всю жизнь.
Мне пришлось изобразить лёгкое возмущение.
— Позвольте! Разве вы видите на мне лисий хвост и леопардовый пиджак?
— Нет… не вижу, — в лёгком замешательстве сообщил ревизор.
— А старый квадратный коричневый горцующий глайдер?
— К чему вы клоните?
— Очки-звёздочки, золоченые бусы? Ярко-зелёные штаны?
— Да нет же! — воскликнул ревизор.
Я подытожил:
— Я к тому, что я не сутенёр, ваше сиятельство. И женщинами своими, пусть и механическими, не торгую!
Я думал, что ревизор рассердится и будет давить, но он был в той стадии опьянения, что просто как-то наивно и даже мило расстроился.
— Ясно… но тогда… тогда… Тогда, получается, я должен… должен найти её! — вдруг понял он, расплывшись в улыбке.
— Кого именно, Джон Юрьевич?
— Конкордию! — сообщил он едва ли не шёпотом.
— Его первая любовь, — тихо пояснила Октавия. — Джон Юрьевич уже рассказал… и я навела справки. Держатель киберборделя «Красная комната» Святослав Станисловский уже на пенсии, занимается музыкальной индустрией, но у него могла сохраниться Конкордия.
Что ж, это мы могли выполнить. Мы мчали на глайдертакси куда-то на глухую окраину Княжьего Порта, в барачные кварталы, из каждого угла которого повылезала малолетняя шпана всех расцветок и анатомий, вперемешку с псами всех возможных эндемических видов.
В окне барака, в котором громко играла какая-то психоделическая музыка, загорелся свет, и показалась хмурая физиономия темнокожего старика… с тем самым шикарным лисьим хвостом вокруг шеи.
— Вы кто такие! Я вас не жвал! Идите отсюда!
— Конкордия… у вас есть Конкордия, я знаю, я помню! — сообщил Джон Юрьевич.
— Человек прибыл из Второпрестольной, — пояснил я. — Любовь всей жизни, знаете ли.
Старик почесал репу и сказал.
— Ну, вообще я с этим завязал. Но где-то завалялась Конкордия, да. Ну да ладно. Заходите, откопаем сейчас. Нормальная баба, в принципе, зря выбросили.
Он уже ушёл куда-то в недра своей халупы, но потом снова высунулся из окна:
— Правда, раз из Второпрестольной — возьму по двойному тарифу. Двести герберок за час! Пройдёмте, сейчас пороюсь в гараже, вроде она там лежит. Слегка проржавела только… Она стюардессой у меня работала, потом в режим сбережения перевёл.
Пока престарелый сутенёр заскрипел засовами, а Джон Юрьевич, едва не снимая штанцы на ходу, помчался по широкой синусоиде в сторону гаража, Октавия тихо спросила у меня:
— Как вы себя чувствуете?
— Всё отлично. У нас есть семь часов. Связывалась с нашими?
Октавия вытянулась по струнке.
— Докладываю обстановку, господин рыцарь: связывалась. Все турели и лазеры Дарьей Фёдоровной успешно установлены. Тестовая пристрелка Ильёй выполнена. Скотинка уже готов к вылету, и начинает перелёт сюда, в Княжий Порт. До начала биатлона осталось двенадцать часов, а осмотр трассы уже через два с половиной часа. Вы точно готовы к пилотированию?
— Вот же блин. Значит, не семь, а два с половиной часа?
Как же быть? Как успеть и то, и другое? Не разорваться же мне!
Вариант один — понял я. Выиграть гонку, а перед этим взять взаймы. Терпеть не могу быть должным, но будем считать это кредитом на развитие бизнеса.
— Скажите, чтобы захватили с собой нашего головастика, — вовремя сообразил я. — Есть один разговор к нему.