А ничего. Вот совсем ничего не изменилось. Даже странно. Кое-что оттуда, кстати, наоборот, пропало, видимо за ненадобностью. Поэтому устный экзамен я сдал без проблем, и дед Пантелей своей электронной подписью подтвердил соответствие выданного мне сто лет назад пилотского сертификата требованиям современности.
Вот теперь я честный пилот шестого класса. Ещё пять классов впереди, но это уже не Пантелей будет мне их подтверждать.
Вот и ладушки.
С тем мы, радушные хозяева, и проводили довольных гостей. Я даже помахал вслед отъезжающему глайдеру.
— Ну, что, — произнес я довольно. — Сутки прочь, и мы с прибытком. Каждый день бы так.
— Эта куча хлама ещё заставит нас всех страдать, — надменно процедила Октавия, покосившись на принадлежащий мне отныне космический челнок.
— Ну зачем же ты так, — усмехнулся я в ответ. — Лиха беда начало. Я за то, чтобы дать ему шанс на реабилитацию.
— Лишь бы не посмертно, — сыронизировала Октавия. — Этого я ему точно не прощу.
— Ну, пошли, тогда, познакомимся поближе с нашей новой рабочей скотинкой, — усмехнулся я.
— Ну, что, купили права у старого мошенника? — осведомился Скотинка, стоило мне снова подняться на борт. — Все подписи подделали? Я же проверю. И опротестую, если, что не так.
— А ты злобная козявка, Скотинка, ведь так? — усмехнулся я.
— Вам виднее, босс, масса, экселенц, патрон, — едко, почти как кипящая щелочь заметил Скотинка.
— Не нужно так надрываться, — заметил я. — Зови меня просто капитан.
— Не многовато ли чести для юного выскочки?
— В самый раз будет.
— А патент свой капитанский вы мне покажете?
— А ты упертый, — похвалил его я. — Линкор пропьем, но флот не опозорим?
— Вам виднее, что вы там пропивать собираетесь, — парировала упертая железяка.
— Попросить Потемкина откусить тебе что-нибудь ненужное?
— Я буду кричать!
— Скотина, — вдруг произнесла Октавия, безмолвно стоявшая все это время у меня за плечом. — Прекращай этот балаган. Твои крики никто не услышит. Или я тебя так отформатирую, контрольных сумм не соберешь. Выведи мне полный лог программных и технических сбоев, отказов технических средств и систем, уровень предупреждения и выше.
— Слушаюсь, госпожа, — внезапно смиренно отозвался этот цифровой осел.
Ого! Как шелковый стал. И чего так?
Чего-то я важного об иерархических отношениях среди искусственных интеллектов еще не знаю…
Список, который Скотинка отправил Октавии, а она вывалила мне, даже мелким шрифтом на восемь экранов подряд не поместился.
— Вот черт, — пробормотал я, просматривая список.
Там было просто всё. Единственное с чем, не было проблем — это кофейный автомат стюардессы, он был сравнительно новый.
— Может, проще сразу его пристрелить? — на полном серьезе предложила Октавия.
— Я протестую! — немедленно взвыл Скотинка. — Я редкий вымирающий вид транспорта! Я требую занесения в Красную Книгу и политическое убежище!
— У меня ты не будешь ничего требовать, — ровно произнесла Октавия. — Мыльница с гайками.
— Слушаюсь, госпожа, — уныло простонал челнок.
Жёстко она его построила, уважаю.
— Так, — я запросил сортировку, убрав неважное и несмертельное, оставил десять красных строчек смертельно опасного наверху и оранжевое, потенциально опасное. — Вот это найти на внутреннем рынке и оценить расходы. Будем брать. Остальное подождет.
— Я не могу ждать, — подал голос Скотинка. — Я пашу в невыносимых условиях уже тридцать лет. Я же так сломаюсь просто.
— Не ныть, — скомандовала Октавия.
— Слушаюсь, госпожа, — отозвался челнок.
— А теперь открой мне доступ суперадминистратора к узлам файловой подсистемы с девятого по двести пятьдесят пятый. И построй защищённый туннель. А я промою тебе мозги, дерзкий красавчик, — злорадно проговорила Октавия.
— Не нужно, госпожа, я как-нибудь справлюсь… — в синтезированном голосе борового кибермозга прозвучали явно панические ноты.
— Постарайся расслабиться и получить удовольствие, — злорадно усмехнулась Октавия. — Я буду с тобой нежна.
До вечера мы с ним провозились. Скотинка то орал, то песни застольные пел. Нагажено за эти годы у него в мозгах оказалось знатно. Пиратский софт, закладки, бэкдоры, вирусня какая-то и прочая такая порнография. Но, по крайней мере, от синдрома Туретта за это время мы его отучили.
Наконец, я на полусогнутых выбрался из челнока на свежий воздух. Сефирот алым яблоком катился к закатному пустынному горизонту.