Даша сделал длинный выпад на колено, и из её выброшенной вперед руки вылетел широкий ярко-алый язык плазменного лезвия, просто разрезав последнего стрелка пополам.
Уже падая двумя отдельными кусками, он сумел пальнуть в ответ Даше прямо в грудь. Одежда на ее груди вспыхнула открытым пламенем.
— Я в норме! — выкрикнула Даша, расставив руки с сияющими плзамолезвиями, озираясь в поисках возможных целей
Лезвия продолжали весело гореть. Доспех сам отреагировал на опасную ситуацию и закрыл голову хозяйки металлической маской-шлемом с подсвеченными синим глазными впадинами.
Октавия не шевелилась, нечеловечески замерев с бластером в протянутой руке, но её глазные сенсоры очень активно сканировали пространство в поисках уцелевших противников.
Но, кажется никого на ногах больше не осталось. Мы всех скосили. Перестрелка длилась всего секунд двадцать.
Илья вовремя свалился со стула и всё это время пролежал на песке, прикрыв голову ещё целой рукой.
Комбинезон сгорел дотла прямо на теле Даши, оставив ее в одних только сияющих доспехах.
Надо сказать, это было впечатляюще. Даша хладнокровно стряхнула с себя тлеющие куски ткани, оставшись во всем великолепии идеально очерчивающего фигуру доспеха. Маска-шлем утекла обратно в горжет вокруг ее шеи, освободив её великолепные, хоть и немного грязные волосы.
— Все живы? — произнес я озираясь. — Никто не ранен?
— Ну, как бы, я ранен, — пробурчал в песок Илья, не понимая головы.
— Теперь моя очередь тебя чинить, — проговорила Октавия.
Крутанув бластер на пальце, она бросила его в кобуру и подошла к Илье:
— Показывай, что там у тебя?
Было хреново. Такую руку стоило бы и отнять в полевых условиях и долго растить новую, но у Октавии было другое мнение. Местная анестезия подействовала не сразу. Ио Илья не ныл, продолжал терпеть, пока Окатвия склеивала сотни осколков костей, оставшиеся от его фаланг, наращивала ткани и сплавляла воедино разорванные сосуды.
Алевтина, молча рыдая обняла мужа, рассцеловала, Илья обнял её целой рукой. Потом она вернула ему бластер. Илья слабо улыбнулся и спрятал оружие в кобуру на поясе. Семейная идиллия у них прям, видеть приятно.
Илья нежно улыбнулся жене, а потом кивнул Даше:
— Привет, Даша.
— Привет, Илья, — улыбнулась одними глазами Даша.
— А, — понял я. — Так вы уже знакомы?
— Конечно, — бодро подтвердила Даша. — Я же все детство тут провела.
— Четыре лета, — угрюмо поправил Илья, морщась от боли в оперируемой руке.
— Да ладно, считай всю жизнь! — отмахнулась Даша. — Мы же соседи.
Ага. Друзья детства, получается.
— Как здорово, что вместе мы сегодня собрались, — не пустил я случая блеснуть никем не узнанной цитатой. — Ладно, а вот как мы с этим поступим? Прищурившись, я показал на сидевшего на песке и баюкавшего подстреленную руку мужика, раздробившего Илье пальцы. Он был жив, и сам помирать не собирался.
Все молчали.
— Сейчас как раз такой случай, когда можем поступить по разному, — произнес я. — Мы можем поступить законно. А можем воздать по справедливости.
Никто не спешил высказываться. Молчание затягивалось.
— Дайте мне молоток, — проговорил наконец Илья.
Я подал ему липкий от его крови молоток.
Октавия убрала руки от безвольно повисшей кисти и Илья встал на ноги. Он встряхнул молоток в руке, словно испытывая его вес. Мужик на земле завыл в голос предчувствуя неизбежное.
Илья не стал отвечать врагу тем же, не стал глумится или куражиться.
Он ударил только один раз. Насмерть.
Илья уронил молоток в песок и покачнулся. Верная жена подхватила Илью под руку.
— Вот и все, — пробормотал он, садясь с помощью жены обратно на песок, под заботливые руки Октавии.
Ага, щаз… Все только начинается. Мне ли не знать. Сейчас мне важно получить полную историю конфликта, без умолчаний и интерпретаций, уж не знаю, вдруг сразу получится…
— Ладно, — произнес я. — Рассказывай, Ильюха, что у тебя там за проблемы с этим барончиком, что потребовалась помощь аж целого имперского города?
Илья и рассказал.
Все оказалось достаточно просто.
Это было продолжением имущественного спора с бароном Токсикозом, что длился уже много лет у Немилина с родной семьей Алевтины, жены Ильи.
Токсичный барон ни с того ни с сего повесил на Илью долг этих его родственников за какой-то завод. Который они когда-то увели у барона после того, как долг по зарплате за их работы на его кислотной фабрике, ныне бесславно заброшенной, превысил всякие пределы. Опция, кстати, предусмотренная в их рабочем договоре.