— Живой! — воскликнула она, осмотрев несчастного броненосца. — Его же в клочья должно было разорвать!
— Крепкий, ублюдок, — процедила Октавия, тщательно вытирая ступню об песок.
— Он же броненосец, — отозвалась Даша.
— Лучше бы ему было сдохнуть, — жизнелюбиво отозвалась Октавия.
И надменно проигнорировала осуждающие взгляды окружающих, и мой в частности, самовольная машина.
— Может, лучше осмотришь его? — Даша на сложенных ладонях протянула тельце раненного броненосца Октавии.
— А может он и без меня сдохнет? — высказала мрачную надежду Октавия.
— Октавия, — приказал я. — Займись.
— Будет сделано, господин рыцарь, — без энтузиазма отозвалась Октавия, склоняясь над броненосцем на дашиных руках и брезгливо трогая беззащитное пузико указательным пальцем.
Эта еë зоофобия забавна, но накатывает порой не к месту. Интересно, откуда это?
Пока они занимались броненосцем, я проконтролировал остальные тела, живых там уже не было. Потом я помог Алевтине соорудить из еë шейного платка для Ильи перевязь через плечо, на которую подвесили изуродованную руку.
Вылитый раненый партизан получился, несломленный и непокорный.
— Ну, как? — спросил я после у Октавии, возившейся с Потемкиным у Даши на руках.
— Если бы он был домашним животным, то я предложила бы эвтаназию, — буркнула Октавия. — Но вы же будете против…
— Я против, — подтвердил я. — Работай.
— Да, господин рыцарь.
Именно в этот момент я уловил, как Потёмкин приоткрыл хитрую бусинку глаза и мгновенно закрыл, продолжая талантливо изображать умирающего лебедя на руках юной девы.
— Да он же тебя дурит! — воскликнул я. — Вон, только что опять глаза открывал! Симулянт!
— Серьезно? — удивилась Октавия, осматривая зверька. — Ты посмотри, действительно ожил! Только что же все показатели были негативными! Невероятная скорость регенерации!
Зверёк между тем всем видом показывал, что если он и живой, то еле-еле. И в срочном порядке нуждается в сочувствии всех самых прекрасных женщин Вселенной. Сочувствии и уходе. Вот же хитрый стервец. Бластер в упор, а ему всë нипочем!
— Угрозы жизни больше нет, — Октавия брезгливо отряхнула ладони. — Но я не специалист по экзоживотным. Может ещё и сдохнет…
— Ути мой хороший, — заулюлюкала Даша над млеющим на еë руках броненосцем. — Все будет хорошо. Не слушай злую тëтю. Ах ты наш молодец! Всех спас, да? И еще спасать будешь?
Броненосец всем своим видом давал понять, что за такие ласки готов на все. И мир спасти, и на елку влезть, и с горки покататься.
— Ладно, — усмехнулся я. — Раз все живы, поехали, наконец, отсюда. Пошумели и хватит.
Но вот так запросто, конечно, ничего кончиться не могло.
— Саша, — вдруг напряженным тоном произнес за моей спиной Илья — У нас гости.
Даша бросила быстрый взгляд раньше, чем я развернулся и удивленно подняла брови.
Встревоженный Потемкин стек с рук Даши на песок и мгновенно сменив камуфляж с представительского на пустынный скрылся за ее ногой от новых бед.
А я уже стоял в удобной позе, готовый встретить новую опасность.
О, да. Так оно и оказалось. Это оказались гости.
Да ещё какие!
Это были пустынгеры.
Было их человек восемь, высушенных солнцем до состояния пережженного хвороста, прям насекомые, а не люди. Хотя были они именно людьми.
Причем они не аборигены планеты, точно так же прибыли сюда со всеми остальными. Лет пятьсот назад, по имперской инициативе переселения избыточного населения планет-городов на новые миры. Их ряды постоянно пополняли беженцы из городов, изгнанники, беглые преступники.
Но эти слились с местностью за время тщательнее других поселенцев Герберы.
Они стали пустынгерами, скорпионами песка. Архаичными и опасными выживальщиками, в схватках с песчаными ящерами, добывающие себе в глубине пустыни воду и хлеб насущный. Вооруженные самодельными баллистическими ружьями и изогнутыми, как серпы, мечами. Покрытые вырвиглазно яркими цветными татуировками по темной, словно запыленной загорелой коже, они бестрепетно и прямо встречали чужой взгляд ярко оранжевыми глазами, что внушало почтение.
Их следовало воспринимать всерьез.
Я их так и воспринимал.
Надеюсь, наш бурный тет-а-тет с людьми барона Немилова их не особо расстроил…
— Чем мы обязаны столь приятной неожиданности? — произнес я наконец, когда взаимное молчание совершенно очевидно начало опасно затягиваться.
— Ты воин, летящий на крыльях ночи? — спросил вдруг длиннющий лысый мужик.
С огромным вытатуированным глазом на лбу, весь перетянутый широкими ремнями из узорчатых кож песочных ящеров, затейливо проклепанных серебрянными шипами. С чëрным посохом в руке, на котором сиял мягким светом электрический фонарь, скрытый в ажурной резьбе. Знаменитые солнечные копья пустынгеров. В резьбе скрыты солнечные батареи, заряжающие светильники и контакты электрошокера в острие копья, сейчас миролюбиво направленное в песок.