— И что тут произошло? — задумчиво пробормотал я, пытаясь считать показатели приборов. Ордынский Ыыхрув не самая моя сильная сторона.
— Кто-то сначала убил этой железкой корабельного навигатора, — холодно произнесла Октавия, — а потом вручную ввел координаты и двигался сюда на маршевых двигателях, пока не иссякло топливо. По инерции.
— И сколько времени это у него заняло?
— Не могу пока определить, — отозвалась Октавия. — Годы?
— Саша, тебе лучше на это взглянуть, — услышал я вдруг напряженный голос Даши.
— Что там? — пробурчал я, отталкиваясь от приборной панели и отправляясь в парящий полет в кормовую часть. Октавия последовала за мной.
— Ты не поверишь, — мрачно ответила Даша.
— Ты удивишься, во что я только готов верить… — пробормотал я.
Да. А вот добравшись до Даши я понял, что она оказалась не так уж и не права.
Вот это я точно не ожидал тут увидеть. Огромный металлический гроб с прозрачной крышкой занимал все небольшое пространство в корме корабля. На приборной панели слабо мерцают индикаторы состояния автоматики и содержимого.
— Это еще что? — напряженно произнесла Даша.
Я приблизился к гробу стер с полированной поверхности выпавший на неё инеем воздух. И увидел знакомые строчки, выгравированные на металле маркирующим лазером.
— Это имперская спасательная капсула, — пробормотал я оглядывая индикаторы. — В состоянии гибернации. Октавия, доложи состояние.
— Капсула функциональна, — ответила Октавия, считав показатели через цифровой порт. — Запущена пятьдесят лет назад. Пациент в норме.
Пятьдесят лет? Охренеть, ещё один попаданец, невольный путешественник во времени.
— Кто внутри? — спросил я. — Кто пациент?
— Человек, — доложила Октавия. — Кажется…
— Почему кажется? — нахмурился я.
— Проходит по самому краю допустимых норм соотношения рост-вес-мышечная масса-масса костей, — доложила Октавия.
— Давай, хоть ты не темни, Октавия, — разозлился я. — Это человек или… нет?
— Только полный генетический анализ даст достаточную уверенность, господин рыцарь, — ровно ответила Октавия. — Здесь я не могу его провести. Нужны органические пробы.
— Понятно, — пробормотал я.
И что будем делать?
Я заглянул внутрь капсулы, ожидая увидеть там искаженное управляемыми мутациями тело ордынского пилота, которого мне неизбежно сразу захочется прирезать во сне, просто на всякий случай. Но нет. Я увидел там огромного, лысого, но человека. Голого, конечно. Тело покрыто шрамами. На могучем левом плече огромная мерцающая татуировка, римская цифра IV, а под ней строчка арабских цифр, личный номер бойца.
Преторианец. Рядовой личной гвардии Императора. Четвертого легиона, судя по татуировке. Всего таких легионов шесть. Но в данный момент личным составом обеспечены только три, а остальные существуют чисто символически, потенциально так сказать, в виде боевых штандартов в имперском Арсенале. И Четвертый как раз из таких, уже несуществующих легионов. Не знаю причину, видимо, она засекречена даже от меня. Из личного номера бойца можно будет извлечь больше информации, но это позже. Там главное не спалиться обращением к спискам несуществующего уже легиона…
Какого черта в ордынском корабле в имперской спасательной капсуле делает преторианский легионер? Что тут вообще происходило?
— Да что тут произошло вообще? — раздраженно озвучил я.
— Вероятно, мы никогда этого не узнаем, — заметила Октавия.
— Ладно, — оценил я ситуацию. — Надо спускаться.
— А что с кораблем? — спросила Даша.
— Заминируем, отчалим и взорвем его нахрен, — ответил я. — На борту может быть скрытая система наблюдения за планетой.
— Да не похоже, — с сомнением отозвалась Даша окидывая взором скудный аппаратный набор корабля.
— С ордынцами лучше перебдеть, — отрезал я. — Целее будем. Давай перегрузим капсулу на челнок.
— Я против.
Вот черт. Семёныч.
— А что ж, ты раньше молчал? — устало спросил я.
— Происходящее не затрагивало мою ответственность. Этот груз будет угрожать безопасности имперского города.
Ну да, конечно. Можно и так сказать.
— С большой долей вероятности в капсуле человек. Легионер. Я высылаю тебе снимок его нательной татуировки.
Звяк почтового сигнала дал знать, что Семеныч мой снимок получил.
— Это татуировка преторианского легиона. Четвертого Счастливого, имени принца Александра, — произнес Семеныч.
Да они там все сговорились что ли, всё подряд в мою честь называть? Ещё одно подразделение моего имени. Начинаю понимать, как чувствует себя жертва несанкционированного культа личности.