Убийца впился ему крепкими кривыми зубами в горло и вырвал кадык.
Среди ночи стража наткнулась и взяла под арест человека явно знатного, заносчивого, неуступчивого, но главное, чужого: пароля он не знал, кто и откуда — отвечать отказался, зато потребовал вести его к Набу-дини-эпише.
Узнав Скур-бел-дана, наместник Ниневии выпроводил из шатра лишних свидетелей, усадил вражеского полководца на лучшее место как дорогого гостя, налил вина ему и себе, вкрадчиво заговорил:
— Не буду спрашивать, кто помог тебе пройти в наш лагерь, поскольку уверен: в этом возникла крайняя необходимость.
— Я здесь только для того, чтобы встретиться с тобой. Меня всегда учили, как это благородно — протянуть другу руку, когда он в ней нуждается.
— Мы никогда не были друзьями, — спокойно заметил на это Набу-дини-эпиша.
— Но ведь мы не были врагами, — возразил Скур-бел-дан. — А это уже немало в наше время.
— Так ты пришел просить меня о помощи?
— В помощи нуждаюсь не я, а ты… Мой дорогой друг.
Набу-дини-эпишу эти слова смутили. Он почему-то был уверен, что враг хотел переметнуться на их сторону. Зная, что Ашшур-аха-иддин умирает, другого и ожидать было трудно.
— А если я сейчас отведу тебя к царю, ты будешь так же упорствовать?
— Думаю, ты этого не сделаешь. Ты благоразумный человек, наместник. Безусловно, храбрый, но благоразумный. Чего я не могу понять — как это тебя угораздило примкнуть к тому из братьев, кто заведомо был слабее в этой войне?
— Но Арад-бел-ит жив, тогда как Ашшур-аха-иддин…
— Быстро же расходятся слухи! Даже в нашем лагере далеко не все знают о ранении царя. Не буду скрывать, это правда. И никто не знает, доживет ли царь до утра. Но неужели ты думаешь, что война закончится со смертью Ашшур-аха-иддина? Даже если в этих горах поляжет вся его армия… О чем мечтает Арад-бел-ит, мне понятно: царский трон застит ему глаза. Да и выбора у него особого нет. Победа или смерть. Но ты?... Закуту давно мечтает стать второй Шаммурамат[35]. И смерть единственного сына лишь укрепит ее в этом желании. Царем объявят либо Ашшур-бан-апала, либо Шамаш-шум-укина, но править будет царица. И можно не сомневаться, что жрецы и наместники ее в этом поддержат.
Набу-дини-эпиша все еще барахтался:
— Эта победа все изменит. Может, жречество и не считает Арад-бел-ита своим ставленником, зато все остальные, как только подует другой ветер, сразу переметнутся из одного лагеря в другой.
— Это было бы возможно, опирайся узурпатор на Аби-Раму или на тебя, но ты лучше меня знаешь, что завтра на землю Ассирии придут скифы и киммерийцы, которые, словно саранча, сметут все на своем пути… Сам ответь на вопрос: как быстро и какое войско соберет Закуту, чтобы отразить эту угрозу. Да вся Ассирия соберется под ее штандартами!
Набу-дини-эпиша потупился, словно нашкодивший ученик; возразить на доводы Скур-бел-дана ему было нечего. Однако и предательство, когда победа была так близка, выглядело не меньшей ошибкой. И, со свойственной старому царедворцу мудростью, он решил остаться где-то посредине.
— Наверное, ты прав, но изменников не жалует никто. Даже Закуту… Мои люди выведут тебя из лагеря.
Скур-бел-дан смиренно поклонился, молча попятился к выходу.
— Постой… — остановил его в последний момент Набу-дини-эпиша. — Ты ведь не забудешь о моей доброте, окажись я в твоих руках?
— Я умею отдавать долги, — улыбнулся ночной гость.
Встреча с врагом в собственном лагере нарушила то внутренне состояние покоя, в котором пребывал этим вечером наместник Ниневии. Как такое могло случиться? Значит, тем же путем сюда могут проникнуть и лазутчики: уберут охрану, откроют ворота, а там — неизвестно, достанет ли сил и удачи отбиться. А не лазутчики, так убийца, чтобы добраться до царя.
Последняя мысль встревожила не на шутку.
Набу-дини-эпиша позвал начальника внутренней стражи. Дожидаясь его, долго ходил кругами, все думая о том, насколько прав в своих прогнозах Скур-бел-дан и, может, правильнее было бы принять его предложение. И тут же убеждал себя: «Ерунда. Закуту тоже не вечна. Сын — мертв, а заступиться за нее больше некому».
Наместник затылком почувствовал, что тот, за кем он посылал, уже в шатре и, не оборачиваясь, сказал:
— Выясни, где нашли человека, который от меня недавно вышел. Как он пробрался в лагерь, с кем встречался. Не мог он быть здесь без провожатого. Арестуй всех начальников караулов. Допроси с пристрастием.
35