— Отправь Аби-Раму к Зерибни. Они ведь породнились. Надо уговорить старика поехать в Вавилонию. Это его родина. К нему там прислушиваются. Мне достаточно молчаливого согласия вавилонян, что они на моей стороне. Если Аби-Рама почувствует, что Зерибни может переметнуться к нашим врагам, пусть возьмет Руцапу силой…
— У Ашшура сорок с лишним тысяч в Табале. Где нам взять такую армию?
— Время еще есть. И не забывай о наших союзниках: киммерийцах, урартах, скифах… Немедленно освободи Лигдамиду. Пусть поживет у тебя несколько дней. Как только он придет в себя от плена, отправишь под надежной охраной к отцу. С ним же передашь мое послание Теушпе. Лигдамиде скажешь, что Марганита похищена сторонниками Закуту и зверски убита. Это избавит нас от прежних обязательств и станет киммерийцам лишним поводом для мести… Отправь гонцов в Русахинили к Мар-Априму. Он уверял, что царь Руса и царь Ишпакай помогут мне войсками по первому требованию… Что с Мар-Зайей? Ты ничего не сказал о его судьбе. Убит? Схвачен?
— Увы, бежал. У меня нет сомнений, что Мар-Зайя причастен к похищению Марганиты. А раз так, он заодно с заговорщиками и Закуту.
— Подлая змея! Отправь по его следу лучших ищеек, я хочу знать, что он наказан за свое предательство. От принцессы Тиль-Гаримму избавься при первой же возможности.
Первым страшное известие в Табал отправил Набу-аххе-риб, едва толпа даровала ему свободу. Человека он взял надежного — старого конного разведчика из числа тех, что были под рукой у Бэл-эмурани. Безо всякой таблички передал, на словах:
«Син-аххе-риб убит твоим братом. Не мешкай».
Разведчик покинул Калху днем двадцать первого тебета. К ночи он загнал двух лошадей, после чего вынужден был остановиться на почтовом разъезде. Однако днем раньше Набу-шур-уцур разослал с голубями во все города требование перехватывать всех одиноких путников без разбору и проводить самое тщательное расследование, лишь бы не дать Закуту или кому-нибудь из ее сторонников предупредить Ашшур-аха-иддина о случившемся. Поэтому уже утром посланника Набу-аххе-риба схватила внутренняя стража Ассирии.
Закуту узнала о смерти царя двадцать второго тебета. Составила послание к сыну. Отобрала пятерых смельчаков, готовых пожертвовать жизнью, лишь бы исполнить волю своей царицы. Приказала наместнику предпринять вылазку, чтобы гонцы смогли покинуть Ашшур. Из осажденного города вырвались четверо. И хотя дороги они выбрали разные, все были схвачены людьми Набу-шур-уцура, не преодолев и половины пути.
Царица как знала. Утром двадцать четвертого тебета, наблюдая с башни за лагерем Ашшур-ахи-кара, расположившегося под стенами города, она спросила у наместника:
— С кем ты поддерживаешь связь через голубей?
— С Набу-дини-эпишей из Ниневии, с Зерибни из Руцапу.
— Отправь им обоим послание. Набу скажи: если он хочет спасти свою шкуру, то я рассчитываю на его помощь, пусть предупредит моего сына о смерти отца. Зерибни — чтобы связался с сыном, а сам затем немедленно отправлялся в Ниппур[22]. Его там встретят как верного друга… Что делать дальше, он знает.
Ни один из посланных голубей не долетел до адресата: Набу-шур-уцур прислал в распоряжение Ашшур-ахи-кара десять ловчих с тренированными ястребами. Охота удалась на славу.
Между тем, тайна жила своей жизнью. Причудливой, осторожной, стремительной и многоликой… В Калху о смерти царя говорили шепотом все, от последнего раба до самого знатного сановника. В Арбелы этот слух принесли караванщики, хотя в него никто кроме наместника не поверил. В Ниневии мнения разделились. Кто-то горячо убеждал, что Арад-бел-ит взбунтовался против отца, убил его, а теперь боится сказать об этом народу. Кто-то говорил, что царь Син-аххе-риб на самом деле жив, а причиной всему — его желание под конец жизни уединиться в горах. Кто-то во всем обвинял Ашшур-аха-иддина, мол, надоело ему быть соправителем отца, вот он и решил убрать последнее препятствие со своего пути… Чуть позже появились рассказы очевидцев, которые якобы видели, как статуя бога Нинурты раздавила царя, и тогда страшный слух полетел быстрее ветра. Всего за пару дней он достиг города Хальпу на северо-западной окраине Ассирии, а уже затем местный караванщик, оказавшись в Адане, где на зиму устроился с армией Ашшур-аха-иддин, и взвесив все за и против, — коли вокруг никто даже не догадывается о переменах, — стал добиваться встречи с царем, которому теперь не надо было ни с кем делить трон. Через какие-то свои связи караванщику это удалось. Ашшур-аха-иддин принял его в числе многих во дворце наместника Аданы, в огромном тронном зале, там же находились туртан Гульят и начальник разведки Скур-бел-дан, еще несколько доверенных офицеров.
22