Малика сидела на подоконнике и смотрела в окно, слушая Муна и кивая невпопад. На газонах стелилась ржавая трава, придавленная напористым ветром. Ветки кустарников тёрлись друг о дружку. Над аллеями кружились медные листочки-монетки. На далёком горизонте между тучами и землёй догорал осенний закат.
Когда на землю опустилась ночь и замок затих, Малика направилась к себе. Она бы с удовольствием просидела у Муна до утра, слушая его трескучий голос, но боялась, что Адэр вот-вот пойдёт к Галисии или пригласит её к себе, и натянутся последние сердечные струны. Или одна струна…
Переступив порог своих покоев, Малика торопливо включила свет. Заглянула в спальню. Комната встретила привычным запахом свежей постели и шумом ветра за окном. Повернула в замке ключ, подёргала зачем-то дверную ручку. Быстро приняла душ, волнуясь, что боль застигнет её врасплох. И уже опустив голову на подушку, услышала, как о паркет тихонько цокнул ключ. С обратной стороны двери кто-то вставил ключ в замок! Раздался тихий щелчок, через пару секунд ещё один.
Малика сползла с кровати на пол, стиснула в кулаке ножку настольной лампы. Вжалась спиной в тумбочку и превратилась в слух. Из гостиной донеслось ворчание Парня.
Вдруг скрипнула кровать; с перины свесился Адэр:
— Не ждала?
Малика нанесла удар лампой — Адэр успел подставить руку. Вскочив, побежала через комнату. Споткнулась о сумку и приземлилась возле двери на четвереньки. Подёргала ручку. Глотая слёзы, принялась шарить ладонями по паркету в поисках ключа.
Адэр схватил её за ногу, поволок по полу. Малика пыталась уцепиться за стулья, стол, прикроватный коврик — хотя бы за что-нибудь. Лягнула Адэра ногой, но он сгрёб её в охапку, со всего маху швырнул на постель и навалился сверху.
— Иштар не будет первым!
— Адэр! Вы пьяны!
Он сорвал с Малики сорочку. Она окаменела. Этого не может быть! Это кошмарный сон! Скорее проснуться! Но когда Адэр всем телом вдавил её в перину, лбом упёрся в скулу, вынудив повернуть голову набок, и руками развёл ей ноги, Малика пришла в ярость. Она хрипела, раздирала ногтями в кровь его плечи и спину. Изворачивалась ужом, силясь свести бёдра.
Адэр приподнялся — вероятно, хотел расстегнуть брюки. Малика повернула голову и вонзила зубы в его плечо. Треск лопнувшей кожи, вкус крови и вскрик Адэра придали сил. Загоняя зубы всё глубже и глубже, Малика стонала от звериного наслаждения. Она моранда! Она не даст моруну в обиду!
Крепкие пальцы сдавили ей шею. Малика замерла в ожидании. Сейчас он резко скрутит позвонки вправо или влево, и всё закончится.
Вдруг Адэр обмяк, откинулся на перину и закрыл лицо скрещёнными руками. Вскочив с кровати, Малика смахнула с подбородка кровь, облизнула губы и превратилась в пружину, готовую в любую секунду лопнуть, взорваться, взлететь.
Адэр долго лежал, шумно дыша в руки. Наконец сел. Сдёрнув с себя разорванную рубашку, прижал к окровавленному плечу:
— Я дарю тебя Иштару. Так ему и скажи.
Немного посидел — то ли думая, как ещё её унизить, то ли желая прийти в себя полностью, — встал… и молча ушёл.
***
Ей казалось, что она видит странный сон. Щётки замедленно сметали со стёкол снег, похожий на мелкую крупу. Первый снег в середине осени — для Грасс-Дэмора редкость. Впереди светились размытые красные фонари автомобиля Адэра. С заднего сиденья доносился разговор Луги и Альхары — страж изъявил желание поехать с шабирой в Ракшаду.
Малика закрыла глаза. Она очень устала. Устала от дней, проведённых вдали от Адэра, и прожитых рядом с ним. Устала от любви и страданий Вилара, от собственных душевных мук и сердечной боли, от бессилия что-либо изменить.
Словно в тумане пролетела ночь в постоялом дворе, в небытие канул ещё один день. Мимо окон проплыли улицы Лайдары, и автомобили остановились возле приоткрытых ворот, скрывающих амфитеатр.
Малика пересекла арену представлений, равнодушно глядя в спины Адэра и Галисии. Вялым движением пальцев отозвалась на горячее пожатие руки маркиза Бархата — он ждал её возле тысячи ступеней, ведущих к малахитовому трону и каменной моранде.
— Нас вновь разлучает море, — сказал Вилар.
Малика слабо улыбнулась и пошагала по лестнице, глядя на бедных слуг, сгибающихся под тяжестью чемоданов Галисии. Обогнула вслед за всеми дворец Зервана.
На площади возле разрушенного фонтана стояли защитники во главе с Кангушаром, незнакомый ракшад в кожаном плаще без рукавов… Мебо и Драго. Увидев их, Малика пришла в себя. Ответив на приветствие посланника Иштара должным образом, дождалась, когда он направится к Альхаре. Подбежала к стражам и схватила их за руки:
— Мебо… Драго…
Стражи смущённо улыбнулись:
— А мы едем с вами.
— Со мной? — переспросила Малика, силясь сдержать слёзы. Покосилась Адэра, беседующего с маркизом Бархатом. Глубоко вздохнула. — И Луга едет. Теперь мне ничего не страшно.
Восторженный вскрик Галисии заставил повернуться лицом к морю. В лёгкой дымке виднелись два корабля.
— Какой красавец! — проговорила маркиза, указывая на белый корабль.
Обращённый к берегу борт украшала широкая золотая полоса, которая плавно поднималась к носу и переходила в мощную голову тигра, смотрящего вдоль кряжа.
Посланник торжественно произнёс:
— Шабира! Покорнейше прошу принять дар хазира Иштара Гарпи. — Указал на корабль с головой тигра. — Этот корабль недавно спущен на воду. Он гордость Ракшады, ибо он лучший из лучших. Он твой! Приняв дар, ты освободишь хазира от долга.
Малика кивнула:
— Я принимаю дар. И лично передам свою благодарность хазиру.
— На нём команда из ста человек, капитан и лоцман. Они остаются здесь. — Ракшад обратился к Адэру. — Хазир Иштар приказал своим воинам до возвращения шабиры обучить избранных управлять кораблём.
— Чему можно научиться за полтора месяца? — спросил Кангушар, выйдя из строя защитников.
— Шабира! — проговорил посланник, всем видом игнорируя командира. — Должен сказать, что находиться в Ракшаде ты будешь немного дольше, чем говорил хазир. Тебе помешает вернуться время года.
— Немного дольше? — прозвучал голос Адэра. — Это сколько?
— На путь в Ракшаду, коронацию и паломничество шабиры по святым местам уйдёт три месяца. Потом начнётся сезон штормов. И только после него ты отправишься в обратный путь.
— Когда… — Малика затряслась. — Когда я вернусь?
— Через полгода.
Она будто сквозь дымку увидела побледневшее лицо Адэра. Через ватную пелену донёсся шум прибоя. В ладонь уткнулся холодный нос Парня.
Малика погладила моранду по голове:
— Значит, через полгода.
Караул распахнул двери дворца.
— Идите. Она вас догонит, — сказал Адэр и, когда площадь опустела, подошёл к Малике.
— Спасибо за стражей, — поблагодарила она, пряча взгляд.
Адэр снял пальто из викуньи, надел на Малику поверх её плаща:
— Ты слишком легко одета. — Поднял ей воротник. — Я сожалею, что сдержал себя.
Из чёрных туч повалили хлопья снега. Между вершинами расколотой горы заметался ветер. Где-то звякнуло стекло.
— Иди, — сказал Адэр.
Малика пошла к дворцу. Перед распахнутыми дверями сняла пальто и бросила на каменные плиты.
***
Адэр спустился на горное плато, облокотился на балюстраду. Волна вынесла из тоннеля лодку. Снегопад скрывал сидящих в ней людей. Адэр отвернулся.
Наверху лестницы стоял Эш:
— Я, наверное, не вовремя.
— Вовремя. Очень даже вовремя.
Эш сбежал по ступеням:
— Скелета Зервана в подземной тюрьме нет.
— Это точно?
— Точно. — Вытянув шею, Эш посмотрел в сторону кораблей. — Как думаете, она вернётся?
— Не знаю, — сказал Адэр и направился в замок.
Там, за спиной, прошлое. Оглядываться на прошлое он не будет.
Конец