— Ну, сравнил…
— А что, разве это невозможно? — Ким все более загорался блеснувшей идеей. — Сейчас все устаревшие поршни обычно идут в железный лом. Но ведь когда-то туда же выбрасывали и валы… Что, если попробовать?
— Едва ли на это пойдет дирекция. Поставишь такие поршни, а дизель и разлетится в работе. Что тогда?
— Надо сперва подтвердить расчетами, что не разлетится. Убедить дирекцию цифрами.
— Ну и ну, Кимка! А ведь это, действительно, гениальная идея… Неужели вправду можно будет продлить век поршням? Тогда бы… Пожалуй, подсчитать все экономические и производственные выгоды от такого рацпредложения даже трудней, чем сделать самим расчеты по поршням!
Но и по поршням они долго бились над расчетами. Не хватало знаний по сопротивлению материалов, и они обратились за помощью к мастеру Кузовкину. Молодой инженер поначалу недоверчиво отнесся к их идее, но, вникнув, загорелся сам: хорошая придумка!
Сообща они в короткий срок обосновали идею нужными расчетами, в порядке эксперимента обновили несколько поршней и тщательно испытали их. Дирекция завода приняла решение: новшество принять и широко внедрить в производство. Трем авторам объявить благодарность и выдать денежную премию.
Когда дизели, собранные на обновленных поршнях, ушли с завода, их взяли под особый контроль. Но рекламаций не было: двигатели работали отлично, не вызывали нареканий.
Имена молодых рационализаторов сделались известными на заводе.
И эта сообща заслуженная слава еще больше укрепила дружбу Геннадия Игнатова и Кима Коткова.
— Бедненький мой, все еще больно?
Маро — маленькая, как котенок, и такая же мягкая, ласковая — оглаживала ладонью перебинтованную грудь Валерия, развалившегося на ее диване.
— Больно. Вот сколько уж дней прошло, а все ноет…
Голос Валерия был жалобен и тих, что случалось до вольно редко, и это вызывало особое сочувствие Маро.
— Ох, и что вы за народ, молодые парни, если так увечите друг друга?
Маро жила на квартире у Зины, они работали в одной парикмахерской, но в разных сменах. Были они еще и землячками, односельчанками.
Юная Маро приехала учиться в город, мечтая поступить в медицинское училище, но экзамены завалила и собралась было возвращаться домой, однако Зина вразумила ее: брось дурить, не вернешься же копаться в навозе… радуйся, что вырвалась. Давай-ка теперь устраивайся в нашу парикмахерскую, походишь некоторое время в ученицах, а потом и сама станешь мастером. Парикмахер — нужная профессия, не будь нас, люди давно бы обратно в обезьян превратились!.. Лучше бы, конечно, в дамские мастера — там деньжонок побольше кладут в кармашек, — но есть смысл и в том, чтобы мужчинам приводить головы в порядок: самую шикарную приберешь к своим рукам… Деревенская девушка не смогла устоять перед такими доводами и соблазнилась.
Теперь Маро сама уже мастер. И ее рукам доверяются не только школьники с вороньими гнездами на головах, но и всякие пижоны, постреливающие в нее, во время стрижки, глазами.
Живя вместе с Зиной, она многому научилась, многое переняла от нее. В первую очередь — науку самой быть красивой. Отрезала льняную косу и выкрасилась — сделалась рыженькой. Научилась густо чернить ресницы и затенять веки, пунцово красить губы. Перестала смущаться и жеманиться, когда предлагали стопку водки либо стакан вина, и вот — захороводилась с парнем. Да кавалер-то еще подвернулся завидный! Сам хорош, и родители — люди с положеньем да с достатком. Войти бы в такую семью — это ли не честь? Валерка, правда, грубоват, отцовской породы, зато мать, Павла Васильевна, простовата и ласкова — сама от деревни отлепилась и к городу не приросла — и к ней, Маро, благоволит.
…С противоположной стены комнаты, из резной рамки, весело улыбаясь, глядит молоденький сержант в фуражке с высокой тульей и со множеством значков на груди.
Валерий под этим взглядом ощущает некоторую неловкость, беспокойство и наконец злость — ведь он-то перед ним ни в чем не виноват! «Улыбайся, улыбайся! — думает он про себя. — Посмотрим, как заулыбаешься, когда вернешься домой и узнаешь, что тут без тебя Зинуля вытворяла…»
Дочь Зины находилась в недельных яслях.
Впрочем, Валерию на все это, в конце концов, наплевать. У него своих забот предостаточно. Еще неизвестно, каков будет прок от отцовских переговоров с девицей из «молодежки» — он что-то хмуро помалкивает. Больше надежд на мамашу Сашика: она кого угодно ублажит и успокоит. А вдруг не сумеет? Во всяком случае, пока до автошколы, где учился Валерий, никакие слухи не просочились, никакие «телеги» не дошли… А что, если и Маро призвать в помощницы?