— Да, красиво. Значит, муж ваш — мастеровитый человек.
— На это-то мастер, ничего не скажу в укор… А все остальное приходится на себе тянуть… Светлана Николаевна, а хочешь, зайдем, глянешь на мою Сюрань, на коровку? — предложила женщина, просветлев лицом.
— С удовольствием.
Павла Васильевна вытащила из скоб оглоблю, которой было заложено воротце хлева. Густо пахнуло острым духом теплого навоза. Из глубокой темени к ним вышла вперевалку большая белолобая корова, бессмысленно глянула большими, как плошки, кроткими глазами, замычала, вытянув шею.
— Ну, что ты, милая, опять уж голодна?
— Павла Васильевна, а сколько молока дает ваша Сюрань?
— Молочная она, моя матушка, грех жаловаться. Нынче — месяц как отелилась — литров двадцать в день сцеживаем.
— Двадцать литров? Ой, как много. Куда же деваете?
— У-у, голубушка, парное молочко всегда найдет сбыт! Сами едим досыта, а что остается — продаем.
— На рынке?
— Ну, что ты, нет! На базаре торговать зазорно… Покупателей и под боком хватает. Ребятишки у всех, им молочко нужно. А у нашей Сюрани молоко густое, вкусное. Так что желающих хоть отбавляй… Помогает нам жить буренушка. Еще вот теленка продали. Собирались на мясо до осени подержать, но один мужнин знакомый пристал: продайте да продайте, просит, у вас, мол, порода очень хорошая. Ладно, говорю, бери, плати… А себе поросеночка завели.
— Работы у вас, Павла Васильевна, и вправду невпроворот.
— А то как же! И огород на мне. С одной картошкой сколько возни, а я еще помидоры развожу, огурцы… Едва запахнет весной, — вот, как нынче, — так меня и тянет к земле, в огород, будто вся моя радость там.
— Это прекрасно, Павла Васильевна, — поддержала девушка. — Я и сама люблю копаться на грядках, хотя в городе родилась и живу. А вы из деревни родом?
— Конечно, с малых лет на земле.
— А ведь если бы вы и теперь жили в деревне, может быть, стали знатным полеводом, знаменитостью? — обронила Света неожиданно возникшую мысль.
— Да ну, не смейся, девка, — хозяйка махнула рукой. И добавила раздумчиво: — Работы-то, правда, я никогда не чуралась…
Она вздохнула, потом ласково улыбнулась — словно со вздохом отмела нахлынувшую тревогу, продолжила благодушно:
— Мы, Светлана Николаевна, и в городе не хуже других живем.
— Ну, это понятно. Все-таки в городе и кино, и театр, и музей…
— По театрам-то мы не больно бегаем, я уж и запамятовала, когда хозяин наш водил меня туда… Зато телевизор смотрю, когда свободная минутка случится. А многих артистов, даже не глядя, по голосам узнаю… — Она вдруг осеклась, насторожилась. — Все-то я тебе выболтала, чего есть и чего нет… извини уж бабу… мужики наши со мною не больно речисты, а бывает, так хочется поговорить с добрым человеком! — помолчала, глаза ее заскорбели, и она, запинаясь, заговорила о том, что томило душу с первой минуты, да не хватало смелости задать вопрос: — Светлана Николаевна, что же случилось с Валеркой-то нашим? Что он натворил?
«Вот ведь каково материнское сердце! — с острой жалостью подумала Светлана. — Изболелось, настрадалось в тревоге за сына… а тот, наверно, и не вспомнил о ней, идя на лихое дело… Что ей ответить?»
— Сама целый день хожу в растерянности, — сказала Светлана. — Не могу осмыслить происшедшего.
— Чего ему не хватает? — жаловалась несчастная женщина. — Ничего не жалеем, лишь бы одет был не хуже других, сыт, ухожен… и деньги карманные всегда имеет… а вот поди ж ты… Срам-то какой на нашу голову!
— Кроме Валерия детей у вас нет?
— Нету. Когда избу эту поднимали, я, аккурат, тяжелая была — и надорвалась… с тех пор не случалось больше… Ну вот, наконец, хозяин идет…
Пантелеймон Михайлович нес туго набитую хозяйственную сумку. Когда увидел Свету, расплылся в улыбке:
— О, вы уже здесь, Светлана Николаевна? Давно ждете? Извините, пожалуйста… Что ж ты не пригласишь человека в дом, морозишь тут, во дворе?! Прошу, прошу… А отпрыск наш еще не являлся? Когда нужен, его днем с огнем не сыщешь…
Светлану провели в комнату, увешанную и устланную пестрыми коврами. Цветной телевизор, дорогая мебель. На стене две увеличенные фотографии в рамках: миловидная девушка и парень — супруги Кызродевы в молодости. «Никакого сходства с теперешними лицами, — даже удивилась Светлана. — Куда что девается?»
Хозяева удалились, хлопотали на кухне. Светлана понимала, что готовящееся застолье явно излишне, но и уйти сразу, не дождавшись Валерия, значило еще больше испугать и без того близких к отчаянью родителей.