Рассудив, что если все разрушить, то прятаться мне будет негде, Карини взялась за дело с присущей е решительностью. Лишаясь опоры, над головой, треща, ломался шифер, громадными и мелким кусками падал вниз. Кое-что я успевал перехватить на лету и метал в Старейшую. Мы носились по чердаку как два тайфуна. Пыльная взвесь кружила вокруг, заволакивая обзор желтовато-серым облаком.
— Вы что там делаете, мать вашу?! — через какофонию звуков пробился к сознанию чей-то раздраженный голос. Сторож интересуется, не иначе!
Развлекаемся! Устраиваем Олимпийские игры, если угодно! Тре… — присев, я уклонился от захвата, — тренируемся перед дальним забегом.
Карини наконец снесла все, что можно и, вытянув руки, с ликующим рычанием бросилась в атаку. Момент был выбран подходящий: мне, стоящему на краю, бежать было просто некуда.
Я УСПЕЛ поднырнуть под ее руку! Оказавшись за спиной Карини, ухватил ее за талию, потом за плечи, за руки. Пару секунд мы боролись. Наконец Старейшая извернулась, размахнулась — зря, потому что я тут же пнул ее, сбрасывая с крыши.
— Какого х… — начал было сторож — и осекся: поднявшаяся с земли Карини была неподражаема: глаза горят, рот с алчущими клыками открыт, из горла вопли рвутся.
Что-то пробормотав, сторож метнулся в здание; закрылся на два оборота замка и один крючок; придвинул к двери мебель и побежал вызывать милицию.
И пришлось бы смертному плохо, кабы не я: как только Старейшая перенесла свое внимание на человека, я прыгнул в небо и, улепетывая изо всех сил, понесся в центр города.
Карини пришлось выбирать. Ее муки продолжались ровно до того момента, пока сторож не заперся в здании. Потом Старейшая поднялась в воздух и с ускорением реактивного истребителя бросилась в погоню. Увы, насчет скорости я нисколько не преувеличил.
Впервые мне противостоял враг, который летал быстрее, маневреннее, изящнее, — одним словом, лучше. Здесь я мог рассчитывать только на внезапность.
Карини приближалась. Искоса поглядывая через плечо, я выжидал. Старейшая летела все ближе, ближе…
Если сделать рывок слишком рано, она успеет изменить направление полета. А если поздно… будет поздно.
Она целиком сосредоточилась на мне, своей будущей жертве. Я хотел крикнуть, что вредно так поддаваться эмоциям, но было некогда: отслеживал расстояние между нами. К тому же советовать преследующему тебя монстру просто глупо.
Пора! Я резво переместился вправо.
Карини попыталась ухватить ускользающую добычу — промахнулась. Скорость ее оказалась слишком велика, чтобы остановиться сразу — и Старейшая по инерции пронеслась дальше.
Торжествующая ухмылка убралась с моего лица, когда Карини начала разворот. Я сказал «начала»? Уже закончила! Ишь несется, акула ненасытная!
На сей раз я позволил телу отяжелеть. Когда оно, подчиняясь законам тяготения, ухнуло вниз из под самого носа Старейшей, та рассвирепела: только что ненавистный юнец был перед ней, но в последний момент опять сбежал!
Впрочем, Карини быстро обуздала эмоции. Пролетая выше, опустила голову, чтобы просчитать наши дальнейшие траектории. Собственно, на то и был расчет.
Как я в эту физиономию врезал! Зубы Старейшей клацнули, голова запрокинулась, а я уже атаковал ногу вампирши, клыками срывая с дергающейся конечности полоски трещащей, рвущейся ткани.
Изловчившись, Карини тюкнула мою голову свободной ногой, отчего перед глазами помутилось, в ушах зашумело. Раскинув в полете руки, ноги, под свист рассекаемого воздуха я поспешил к матушке-Земле.
Вампиры быстро приходят в норму. Восстановился и я — до того, как Старейшая оказалась совсем близко. Но ей оставалось совсем чуть-чуть. Подтянув колени к груди, я с силой разогнул ноги, отбрасывая монстра назад. Потом глянул вниз: было любопытно, сколько еще падать? Оставалось прилично, но меньше, гораздо меньше, чем хотелось бы.
Карини снова была рядом. Я только и успел перехватить ее руки своими.
Она была сильней — и это было главным. Медленно, неуклонно, Старейшая разводила мои руки в стороны, тянулась клыками к горлу.
Оставалась надежда, что мне удастся продержаться до удара об землю — или что там еще попадется под голову. Нет, лучше все-таки под спину.
Карини пересиливала меня, наклонялась ближе, ближе.
Я забился сильнее. Извиваясь всем телом, согнул правую ногу. Левую — Старейшая успела заблокировать, обвив своими ногами. Теперь бы ударить, оттолкнуть ее! Навалившись всем телом, прижимаясь, Карини не давала такого шанса. Я опоздал.
Старейшая торжествовала. Головой отклонила мою голову, обожгла шею дыханием.