– То есть. Я стану вровень с остальными детьми моего отца, перестану считаться бастардом?
– Это самое малое, что даст вам привилегия благородной магини, дитя. Если вы откроете в себе один из магических даров, любая из королевских семей этого мира почтет за честь породниться с вами. Вы станете самой желанной персоной в любой стране этого мира. Вы все еще негодуете по поводу вашего похищения, лерра?
Но некому было ответить доктору пиратского корабля, почтенному лерру Лиену: мечтательно улыбаясь, впервые без грусти за этот день, Ая крепко спала.
Глава 13
Потянулись спокойные, похожие один на другой, дни. Ая практически не общалась с капитаном, если не считать дежурных приветствий, и старалась как можно реже пересекаться с командой. На палубу она поднималась в основном по вечерам, когда большая часть пиратов собиралась в кают-компании. Раньше, читая книжки о корсарах, она думала, что все они как один дебоширы и пьяницы, поглощающие по вечерам в промышленных масштабах ром и горланящие свои пиратские песни после. Действительность оказалась совершенно другой: здесь царила атмосфера абсолютного порядка и трезвости под управлением железной руки желтоглазого капитана.
Со слов матросов, обсуждавших, как и все мужчины за тяжелой физической работой, женщин и выпивку, Ая узнала, что режим воздержания и трезвости снимается только в порту, и тогда мужчины отрываются на полную катушку. Глядя на добротность и величину Портовой Шлюхи и количество дорогостоящих магических наворотов здесь, а также по сытому и спокойному виду команды Ая заключила, что капитан не экономит ни на корабле, ни на оплате работы своих людей.
Она часто слышала жалобы на тяжесть воздержания, «тролль задери такую жизнь», но ни малейшей жалобы на капитана, его управление или плату за работу. Здесь не восхвалялась на каждом шагу его щедрость и удобство условий труда, да это и трудно было представить, учитывая, что команда сплошь состояла из отъявленных преступников, грубых и жестоких внешне и внутри, но это было и ни к чему.
Общее умонастроение людей было спокойным, и это невозможно было не отметить. Сначала Аю поразило то, что после памятного дня ее похищения она не услышала в свой адрес больше ни одного ругательства. Ая вскоре даже перестала вздрагивать от ненавидящих взглядов, которые бросал на нее Вэрэгес – первый из команды, с кем ей пришлось встретиться. Несмотря на злобные молнии, метаемые в нее из-под косматых бровей, внутреннее чутье Аи подсказывало, что он ничего ей не сделает: здесь слово капитана было нерушимо.
Неприязненно смотрел на нее и Дэос, чернокожий матрос с сильной склонностью к мистификации происходящего, однако и он после внушения капитана не осмеливался высказывать вслух свое мнение по поводу присутствия «ведьмы» на корабле.
Старпом Роб, казалось, и вовсе ее не замечал: она была для него не важнее, чем томящиеся в трюме курицы и овцы, предназначенные в пищу. Просто по разрешению капитана одна такая курица гуляет по палубе и дышит воздухом. Возможно, он и проявил бы интерес, если бы ей как товару угрожала опасность, но пока все было спокойно, он смотрел на нее как бы вскользь, взглядом управляющего, который проверяет, все ли в порядке с собственностью хозяина.
Остальная команда, немногочисленная для корабля таких масштабов, активно старалась не замечать ее, и мало чего особенного произошло с девушкой за три недели плавания. Но однажды, во время ее прогулки по палубе в начале четвертой недели пути, она столкнулась с молодым матросом. Уроженца южного побережья в нем выдавали темные кудри, смуглая кожа, карие глаза и нос с характерной горбинкой. Матрос крикнул ей вслед несколько слов, смысла которых Ая не поняла, но потом ей пришла догадка, что наверняка это была какая-то скабрезность.
Этот малый не заметил на верхней палубе капитана, который незаметно подошел к перилам со свойственной ему бесшумной кошачьей грацией.
Матрос что-то выкрикивал в адрес Аи и отчаянно жестикулировал, совершая в воздухе поступательные движения руками, но осекся на полуслове, поймав направленный на него взгляд желтых глаз.
Непроизвольно обернувшись на окрик, Ая впервые в жизни увидела, как в считанные секунды смуглая кожа приобретает землистый цвет, а глаза стремительно светлеют.
Южанин замер с открытым ртом, не договорив, а в поблекших глазах его плескался совершенно первобытный ужас. Тоненькая струйка крови потекла из носа по подбородку, огибая пухлые губы, и закапала на палубу.